Проходим нашим «садом» и поднимаемся к лагерю Трапеция, где до сих пор стоит палатка, оставленная нами при спуске в базовый лагерь. Приходится откапывать ее вместе с вещами из-под снега. Колышки растяжек вмерзли в камни как будто залитые бетоном, Пол снялся вместе с толстым слоем моренного материала, и мы отбиваем его по частям ледорубом.
Только на исходе дня спускаемся обратно к «садику». Готовимся поставить здесь новый лагерь — исследовательскую точку. Будем жить вдвоем: ко мне присоединяется врач экспедиции Мирек Вольф со своим медицинским снаряжением и радиостанцией. Новый лагерь будет находиться примерно на равном расстоянии от высотных лагерей Трапеция и Лунгхо и от базового лагеря. Это должно обеспечить надежную связь с нашими портативными радиостанциями во всех точках, что было бы нелегко, останься доктор в базовом лагере. Отсюда Мирек постоянно будет готов быстро оказывать помощь в любом из лагерей. В остальное время он готов выполнять функции ботаника, обладая в этом деле немалым опытом; его любовь к природе давно уже перешла из стадии зрительского восхищения к глубокому интересу и научному пониманию.
Мы ставим палатку на краю наиболее высокой террасы, на щебнистой полке в нескольких метрах от небольшого ручейка, выбегающего из-под снежного поля над нашим садиком. Его длина всего несколько сот метров. Он заканчивается на обрыве нашей террасы, срываясь с нее мелкими водопадиками, исчезающими в каменной осыпи. Лучшего места для лагеря не придумать. Позади палатки высоко вздымается вал боковой морены ледника, сползающего с седла Анушах. Таким образом, палатка защищена большим «укреплением» от неожиданных камнепадов.
Только мы успели расположиться, наступает темнота. После дневного снегопада прояснилось и сильно похолодало. Есть надежда на улучшение погоды. Оптимизм — источник нашего бодрого настроения. Вспоминаем во всех подробностях события последних дней и разные истории прошлых лет, которые сейчас кажутся чем-то нереальным. Когда выходим из палатки, чтобы в последний раз за сегодняшний день проверить погоду, не хочется верить, что уже скоро полночь. Но ночь просто великолепна! В глубокой тьме горят звезды и сверкают ледяные вершины. Наша палатка на расстоянии светится, словно лампа под большим оранжевым абажуром…
Днем — цветы и бабочки посреди нагромождений льда; вечерами — ученые дебаты, так непохожие на обычную болтовню, которой мужчины убивают время, оставшись вдвоем. Под влиянием всего этого в сеансах радиосвязи мы обозначаем наш лагерь именем Шангри-Ла, заимствованным из книги Джеймса Хилтона «Потерянный горизонт». Так называется в книге некая таинственная страна, жители которой где-то среди льдов азиатских высокогорий хранят сокровища человеческих знаний.
