Леденящее касание в груди прекратилось так же резко, как и началось, но я не торопился вскакивать. Нужна передышка – хотя бы чтобы понять, что со мной.
– Эти эскулапы как коновалы, – вздохнул безопасник. – Надо было нашему колдуну показаться… может, нашёл бы что.
Вот, опять же, интересно. Колдуны, которые работают в Управе – кому они в итоге подчиняются? По всем правилам – Управе. Но насколько активно они отчитываются перед Колледжем, выпускниками которого являются? И в курсе ли они тех делишек, которые Управа ведёт против Колледжа? Готов проставить свою жизнь, что не в курсе. А то ведь, глядишь, и корпоративная солидарность сработать может…
– Сейчас, Олег Богданыч, чуть очухаюсь, – виновато прошептал я. – Сейчас пойдём.
– Давай, давай, – поторопил Каращук, и я, опираясь на стену, встал. Пошатнулся, даже не демонстративно.
Да, отпустило – амулет привычно тёплый. Опасность миновала? Или её и не было, просто у меня разыгралась фантазия? Нет и ещё раз нет. Ксюша не может обмануть, амулет уже сколько раз предупреждал меня. Эх, выбраться бы в Виковщину… Такое ощущение, что мне это жизненно необходимо. Нет, нельзя. Нельзя привлекать к семье Иксении излишнего внимания Управы – боюсь, его там и без того предостаточно.
– Без четверти десять запланирован эксперимент, – пояснил безопасник, когда мы продолжили путь. – Он начался бы и без тебя, но, думаю, тебе интересно будет взглянуть… А я хочу быть там с самого начала. В конце концов, мы давно с этим работаем…
Мы уже поднимались по лестнице, когда лампочки освещения сначала вспыхнули гораздо ярче, чем положено их жалким 25 ваттам, а потом синхронно мигнули. И в тот же момент скорее ощутили, чем услышали мощнейший беззвучный удар – словно по тому, что над нами, от души шарахнули чем-то гигантским. Из-под виднеющейся впереди железной двери выперло облако пыли.
Каращук, выматерившись, рванул по лестнице как спринтер – я еле успевал за ним. Постучал – молчание. Продолжая материться, выудил из кармана ключ с хитрыми бородками, провернул в скважине, толкнул дверь – та открылась буквально на ладонь.
– Волков, помогай, взяли!
Еле разместившись перед дверью, перед которой не было даже площадочки, мы налегли вдвоём – она наконец подалась, такое ощущение, что сдвинулось что-то, подпиравшее её. Лампочка под потолком комнаты за дверью мигала, в воздухе вилась пыль.
Каращук еле протиснулся в щель, закашлялся, опять выматерился. Сдвинув что-то, открыл пошире, пропуская меня:
