В это время приготовления на площади закончились, всякая суета прекратилась и воцарилась напряженная, гнетущая тишина. Огромная толпа народу, до этого галдевшая на все лады, вдруг притихла. Мне стало не по себе. Я всем своим существом ощущал ужас, разлившийся кругом. Даже утреннее небо, прежде чистое и безоблачное, неожиданно затянулось серыми угрюмыми облаками. Но внезапно эту пугающую тишину прорезали пронзительные крики в толпе:
– Ведут! Ведут!
Я увидел, как открылись ворота, и толпа расступилась, пропуская к месту казни человека в белой рубахе. Его вели стражники, вооруженные до зубов. Присмотревшись, я заметил также, что вооруженные люди со всех сторон оцепили площадь. Сколько предосторожностей из-за одного безоружного человека! Неужели он так опасен? Кто он? За что его собираются казнить?
Эти вопросы мучили меня, не давая покоя. Но я вдруг почувствовал, что найду все ответы, если увижу лицо этого человека. Я напряженно всматривался, но не мог разглядеть его черты. Слишком далеко…. Нужно приблизиться…. Незаметно для себя я покинул свое место на башне и, планируя в воздухе, стал опускаться ниже, поближе к узнику… еще ближе… еще…
И вот я уже достаточно близко, что рассмотреть… Но как только я увидел его лицо, мне показалось, что меня поразило молнией! Словно стрела пронзила грудь летящего сокола – в человеке, приговоренном к смерти, я узнал СЕБЯ! И в этот момент произошло нечтоо необъяснимое – я перестал быть соколом, парящим над землей, и соединился с душой узника! Я стал им, потому что я и был им на самом деле…
Недолгое время моей свободы закончилось – я снова очутился в человеческом теле. Впервые я ощутил это состояние как оковы, как тюрьму. Тело, которое не дает свободно взлететь над землей…не позволяет путешествовать сквозь время и пространство, куда захочется… Делает пленником, заложником людей, общества, его законов… И по какому-то из этих законов меня сейчас сожгут. Я был в отчаянии. Это несправедливо! Какое ужасное преступление – лишать человека жизни. Такого живого человека…Которому хочется жить и дышать… просто жить и дышать… Неужели это так много? Неужели это кому-то мешает?!
Охваченный этими отчаянными мыслями, я медленно продвигался к эшафоту сквозь расступавшуюся толпу. Постепенно сливаясь с душой хозяина тела, я начинал осознавать происходящее. Это было, как загрузка компьютера…
Меня обвинили в колдовстве и приговорили к сожжению на костре по доносу одного из жителей города. Он заявил, что видел меня в лесу, когда я собирал травы и разговаривал с деревьями и цветами. И обвинил в том, что я колдун, что я наслал бурю на город и вызвал град, который побил посевы на поле. Суд был скорым – все решили, что виноват я, потому что надо же было найти виноватого. Тогда недовольство нищего народа выплеснется не на правителей, а на человека, которого объявили пособником дьявола…
