И. С. Нечуй-Левицкий даже благодарил галицких издателей за заботу о «чистоте» его языка. «Цензор пропустил для меня галицкое издание "Хмар" и "Гуморесок". Спасибо за то, что поисправляли некоторые неточности и такие слова, как "жизнь" и т. д.»,[136] — писал он еще в начале 1905 г. тому же М. С. Грушевскому, давно уже перебравшемуся в Австро-Венгрию. Лишь иногда «старый Нечуй» не соглашался с галичанами и предлагал компромиссы. «… "Тісточка" у нас никто не поймет. Напишите: "пирожні чи тісточка". Будет и нашим, и вашим»[137] — обращался он, например, к редактору «Зори» В. Лукичу. А в процитированном письме к Грушевскому сомневался в целесообразности употребления буквы «Ї», тут же, правда, оговариваясь, что сомнения эти происходят, наверное, оттого, что «я давно уже читал галицкие книжки и совсем отвык от нее»[138] (т. е. от этой буквы).
Однако время шло и вскоре И. С. Нечуй-Левицкий с удивлением заметил, что языковых «исправлений» становится слишком много (особенно это стало очевидным с началом «крестового похода»). Получалась уже не чистка от «русизмов», а подмена всего языка. Писатель обратился к галичанам с просьбой не переусердствовать, но от него просто отмахнулись. «Я по опыту знаю, что народ читает слова "ій" (йіі),"их" (йіх) по великорусски, а слова с галицкими значками сверху опять-таки читает по-русски: сим" и, на подвирр" и (сими, на подвирри), — жаловался Иван Семенович украинофилу М. Ф. Комарову по поводу правописных нововведений (буквы Т, апострофа и др.). — Значки эти ничего не говорят крестьянам, как и мне. Для народа не должно быть никаких ребусов в книжке. Все должно быть ясно и выразительно. Но наша спилка (украинофильское издательство. — Авт.) уперлась не отступать от галицкого правописания и ничего и слушать не хочет»[139].
«У нас в Киеве г. Чикаленко тоже думает издавать украинскую газету, — сообщал "старый Нечуй" Панасу Мирному. — Но он ставит редактором Ефремова. А я уже хорошо знаю и Ефремова, и Гринченко, и Лотоцкого, которые заводят у нас правописание галицкое, а украинские народные формы решили выбросить — даже в книжках для народа, еще и напихают язык временами чисто польскими словами и падежами»[140]. «Везде лучшие авторы заводят правописание, а у нас это заводят теперь не украинские авторы, а галицкие газетки»[141] — писал он П. Я. Стебницкому. А в письме к М. М. Коцюбинскому отмечал: «Теперь наши газеты пишутся не украинским языком, а галицким. Получилось же, что эти газеты навредили нашей литературе, отбили и отклонили от наших газет и книжек широкую публику и даже ту, что читает и покупает украинские книжки. В редакцию Тромадськой думки", наиболее обгаличаненной, шлют письма даже подписчики с укором: что это за язык? Читать и понимать нельзя!»
