По понятным причинам позиции украинского языка здесь были сильнее, чем в бывшей российской Малороссии (позднее — советской Украине). И все-таки полностью уничтожить следы былого влияния русской культуры никак не удавалось, на что И. И. Огиенко обратил особое внимание. Он повел непримиримую борьбу с «устаревшими» русскими словами («архаизмами-русизмами»), выискивая их в большом количестве в галицкой украиноязычной прессе, произведениях западноукраинской литературы и даже у писателей из украинской диаспоры Канады. «Архаизмы-русизмы все еще не выводятся из языка нашей прессы, нередки они и в "Ділі"».[547] «В "Мазепе" (имелась в виду трилогия Богдана Лепкого — Авт.) слишком уж много русизмов».[548] «Бросается в глаза большое переполнение языка Тулевитрова (украинский поэт из Канады. — Авт.) русизмами».[549] «По всему видно, что Е. Маланюк хорошо работает над усовершенствованием своего языка. Но в сборник ("Перстень Полікрата". — Авт.) все-таки вошло и немного такого, чего следовало бы избегать. Это, в первую очередь, будут русизмы (временами это архаизмы)».[550] «Леонид Мосендз (западноукраинский поэт. — Авт.) работает над усовершенствованием своего языка, но есть немного архаизмов-русизмов»[551] и т. д.
В качестве примеров таких «архаизмов-русизмов» приводились слова: «вечером» (вместо «правильного», по мнению Огиенко, «ввечері»), «внук» («онук»), «воздух» («повітря»), «возмездіє» («відплата»), «грудь» («груди»), «жизнь» («життя»), «житель» («мешканець»), «криша» («дах»), «мимоходом» («мимохідь», «побіжно»), «много» («багато»), «не стучи» («не стукай»), «оба» («обидва»), «по словам» («по словах», при этом Огиенко отмечал, что «древ-неукраинский язык знал только: по словам, по домам, по делам и т. д.»,[552] однако тут же заявлял, что «формы на «-м» — это архаизмы, господствующие в языке русском и еще нередкие в языке галицких писателей»), «постепенно» («поступово»), «птиця» («птах»), «сахар» («цукор»), «свободний» («вільний»), «стремиться» («прагне»), «судьба» («доля»), «торжество» («урочистість»), «тучі» («хмари»), «царила» («панувала») и др. Почему эти слова «устарели», если они продолжали использоваться в народных говорах и в литературе, И. И. Огиенко, конечно, объяснить не мог. Но с упорством, достойным лучшего применения, продолжал «очищать» от них язык.
Впрочем, большого успеха в пропаганде «чистого» языка он так и не достиг, о чем свидетельствуют письма и заметки его соратников, опубликованные все в том же журнале «Рідна мова». «Крестьяне говорят, что "Рідной мови" не понимают»,
