Па протяжении этого времени, то есть с середины XVI по 80-е годы XVIII века, интересы европейских держав были сосредоточены на других частях земного шара Америке, Южной и Юго-Восточной Азии. Здесь соперничество между Португалией, Испанией, Голландией, Англией и Францией было на редкость ожесточенным, ведь Америка давала сахар, а Ост-Индия — пряности, самые прибыльные товары в тогдашней мировой торговле. Отсюда и стремление прочно закрепить за собой выгодные позиции в Новом Свете и в Южных морях, не только удержать прибрежные фактории, но и создать переселенческие колонии, и уж во всяком случае подчинить себе как можно более обширные территории.
Конечно, и в Африке взаимоотношения между англичанами, португальцами, голландцами, французами были очень далеки от идиллии. Здесь шла такая же война всех со всеми, как и в Карибском море или в Индийском океане. И все же положение на западноафриканском побережье существенно отличалось от того, что происходило в других районах, ставших объектом внимания «героев» ранней европейской колонизации. После открытия Америки интерес к африканским источникам золота заметно снизился: ограбление заокеанских земель обеспечило приток в Западную Европу неслыханного прежде количества драгоценных металлов. Зато почти сразу же резко подскочил спрос на другой традиционный товар африканского экспорта — рабов, которые теперь были нужны для плантаций и рудников Нового Света. И именно невольники стали на три с лишним века главным предметом вывоза с западного побережья Африки.
А работорговля отличалась важной особенностью: невольников на побережье доставляли купцы-африканцы или правители прибрежных африканских государств. Европейскому скупщику живого товара не было нужды отдаляться от невольничьих рынков на берегу, да его бы и не пустили в глубь страны контрагенты. Ведь охота на людей и последующая продажа их приносили африканской правящей верхушке огромные прибыли, так что эта верхушка вовсе не собиралась добровольно отказываться от чрезвычайно выгодной для себя роли посредника. Такое положение сложилось еще в конце XV века, когда португальцы начали скупать здесь невольников, и сохранялось все время, пока существовала европейская работорговля. И даже сведениями о внутренних областях, хорошо им знакомых, африканские купцы и правители делились с европейцами очень неохотно, порой сознательно рассказывая им заведомые небылицы.
Но со второй половины XVIII века обстановка начала быстро изменяться. К этому времени победоносный для Англии исход Семилетней войны в основном завершил колониальный раздел Нового Света и Ост-Индии. Победа промышленной революции в Англии, начало превращения страны в «мастерскую мира» заставляли британскую буржуазию искать новые рынки и источники сырья, новые опорные пункты. Росла и крепла британская промышленность, ей нужно было все больше выращенного трудом невольников американского хлопка. С одной стороны, это усиливало позиции той части буржуазии, которая рвалась захватить в свои руки главные источники рабочей силы для хлопковых плантаций. А с другой стороны, после победы американской революции в 1783 году многие в прежней метрополии были бы не прочь, овладев этими источниками, воспрепятствовать развитию экономики «мятежных» колоний, которая строилась в огромной степени на рабском труде (в отношении к молодым Соединенным Штатам обнаруживалось явное совпадение интересов работорговцев и многих из тех их противников, кто как раз в это время начал активно требовать запрещения работорговли в британских владениях). Естественно поэтому, что как раз в 80-х годах XVIII века в Англии стал очень быстро расти интерес к географическим исследованиям в Африке. Можно было не сомневаться, что в стране найдется достаточное число смелых и любознательных людей, которые охотно возьмут на себя эту нелегкую и очень опасную задачу. Дело было только за каким-то организующим и направляющим центром: ведь исследования требовали помимо всего прочего немалых денег…
