Я слушал министра, записывал. Позже мне представилась возможность побывать и в самих коммунах. Нет сомнений, что синдикаты — это полезное и нужное для республики начинание. Объединение крестьян в собственные, сбытовые кооперативы, конечно, позволяет обороняться от иностранных посредников-эксплуататоров.
— Я выведу крестьян на ровную дорогу, — говорит министр. Эти труженики работают больше всех, а получают меньше всех. Ваш великий революционер Владимир Ленин никогда не забывал о крестьянском вопросе, он добивался союза крестьянской бедноты с рабочими. Такой союз обеспечил победу Октябрьской революции в России. И мы тоже должны помнить о своих крестьянах. Ведь они все еще в клещах у эксплуататоров. Мы должны разжать эти клещи, дать им вздохнуть.
Голос его уже гремит, он говорит самозабвенно, как о давно наболевшем.
Я наблюдаю за своим собеседником, стараясь глубже понять его.
Министр встал, прошелся по комнате. Большой, слегка полнеющий, похожий на борца. Темно-коричневый, как жареные кофейные зерна, цвет лица; умные живые глаза, толстые, плотно сжатые губы.
— Я — сын крестьянина. И о них, о крестьянах, болит мое сердце. Меня мало беспокоит то, что мои нововведения на селе кому-то не нравятся. Случается, что мне предлагают так называемые почетные акции тех предприятий, которые у нас создаются иностранцами. Я их не беру. Мог бы этого и не говорить, но раз уж сказал, а вы — записали, то ничего не поделаешь.
Он делается веселым, лукавым. Пошутил, и моментально снова стал серьезным.
— На Западе сейчас в моде противозачаточные пилюли. Их рекомендуют для сокращения прироста населения. И у нас тоже находятся люди, которые предлагают ввести эти пилюли. Это в нашей-то огромной и богатой стране?! Разве только пять миллионов может прокормить наша земля? Она прокормит все пятьдесят!
Он хватается за круглую коротко остриженную голову.
— Ах, сколько у нас пропадает хорошей целинной земли!
Его лицо с большими, грустными теперь глазами совсем близко от меня. Он произносит фразу, которая, по-моему, стала программой его жизни:
— Нам нужно наверстать шестьдесят колониальных потерянных лет. Вот на это и следует ориентировать нацию.
Когда мы прощались, министр со свойственной ему манерой удивлять вдруг предложил:
— Хотите, я дам вам свой самолет, и вы облетите страну, побываете в коммунах?
Нужно ли было раздумывать?
На следующее утро маленький двухмоторный самолет уносил меня на юг острова.
