Машина быстро удалялась, волоча шлейф коричневой пыли. Потом и пыль рассеялась. Не осталось даже следов колес.
«Кепку забыл в кабине!» Почему-то эта мысль меня особенно огорчила.
Можно было ориентироваться по солнцу, но как это делается, я не знал. Куда идти — на запад, на восток? Для меня было все равно. Я шел наобум, примерно в ту сторону, куда ушла машина. Шел и думал, что скоро меня начнет мучить жажда, что настанет ночь, что в пустыне ночи холодные… Потом… Я не знал, что станет со мной потом.
Я шел долго. Меня удивляло, что не хотелось ни есть, ни пить. Идти было легко. Ровная пустыня, посыпанная мелкими черными камнями, оказалась очень удобной для ходьбы. Голову я обвязал майкой. Сильно обожженными сделались только губы. Но боль была терпимой.
С наступлением сумерек под ногами исчезла твердая почва. Начались пески. Идти стало тяжело. Зыбкие крутые скаты дюн осыпались при каждом шаге, и сколько ни взбирайся, все остаешься на том же месте, глубже увязая в песок… Я попытался обойти одну дюну, но вокруг громоздились одинаковые песчаные холмы, и я запутался, не зная, какой же из них мне надо обходить. Хотел вернуться назад, туда, где Сахара каменная, но не смог: песок не оставляет следов.
Ночь я провел в глубокой воронке. Никогда не думал, что мягкий песок ночью может быть таким жестким и холодным, словно цементный пол. Кажется, я спал. Или впадал в забытье. С первыми лучами солнца снова принялся карабкаться по оползающим дюнам, стараясь забраться на высокие гребни, чтобы увидеть местность. К полудню добрался до скалы, торчавшей среди дюн. Я решил остаться на этом утесе. Обшарил расщелины, но ничего не нашел, что можно было бы употребить в пищу. Даже ящериц не было. Забрался на самый верх скалы, откуда проглядывались просторы Сахары. Величественным спокойствием веяло от пустыни. Ни звуков, ни ветра. И так века…
На скале я провел весь день и следующую ночь. Утром третьего дня мимо проходил караван кочевников, перебиравшихся на новые пастбища. Они заметили меня и спасли. Акжужт оказался недалеко от моей скалы, и в тот же день я был в поселке. Префект выслушал мой пересказ исповеди Абу Дады, и в сопровождении должностных лиц мы отправились на розыски пещеры. Названную стариком гору нашли без труда. На горе вовсю шли работы: строились шахты для добычи медной руды. Пещеры не было. Ее взорвали во время строительных работ всего несколько дней назад…
Крайса я больше не встречал.
