…Ночь подходит к концу. Сидит женщина в черном. Рядом, как суровая статуя, как бог, готовый покарать в любую минуту, хозяин. Борода выкрашена охрой в кирпичный цвет. Немигающие глаза. Прохладно. Вот открылся бар. Подходим к стойке, заказываем кофе. Наливает молодой парень. В чертах лица есть что-то неарабское. Мы смотрим друг на друга и молчим. До отлета еще много времени. А тут узнаем, что в Адене туман. Вторая чашка. Взаимные расспросы. Завязывается разговор: у парня сейчас нет работы.
— Кто ваши родители? — я не ждал, что услышу что-нибудь интересное. Но бывает же такое:
— Я сын рабыни.
Оказывается, он наполовину эфиоп. Его мать жила в Аддис-Абебе, потом ее продали сюда в рабство. Это кажется невероятным! Я подозрительно гляжу на парня. Он повторяет:
— Я сын рабыни.
Говорит так же, как говорят: «я сын крестьянина», «сын учительницы, ткачихи…». Когда прощались, он дал мне адрес родственников:
— Если случится, зайдите к дяде. Скажите, что я собираюсь ехать учиться. Только вот не решил куда — в Каирский университет или в Бейрут.
Как же попала сюда, в Джидду, мать юноши? Я читал, что до второй мировой войны в Эфиопии было около полумиллиона невольников. Наверное, это завышенная цифра. Хотя бы потому, что в те времена против работорговли проводилась серьезная кампания и в 1923 году сам император Хайле Селассие заявил членам Лиги наций, что он покончит с рабством.
Я вспомнил свою остановку в Джидде, когда довелось побывать в Аддис-Абебе.
Эфиопия в переводе означает «Загорелое лицо», а Аддис-Абеба — «Новый цветок».
…На «Загорелое лицо» падали капли дождя, «Новый цветок» съежился под серыми тучами. Дохлый осел лежал у обочины. Торговые ряды, магазинчики: зонты, брюки-«техасы», бритвы «жиллет», юбки «мини». А вот здание штаб-квартиры Организации африканского единства. Где-то в этом районе жила рабыня. Интересно, о чем думают ее родственники?
Я иду по городу. Воскресенье. Заливается над домами колокольный звон.
Две трети жителей Эфиопии — христиане, остальные— мусульмане или исповедующие местные традиционные верования. Христианство появилось здесь полторы тысячи лет назад.
Навстречу идут нарядные девушки. Каждая из них красавица. Недаром шейхи и султаны стремились заполучить в жены сомалиек или эфиопок. Они были «звездами» гаремов… Подросток чинит велосипед.
— Здесь живет…? — я называю имя.
— Да!
По имени ясно, что хозяин дома мусульманин. Значит, лучше подождать на улице. Выходит человек, приветливо улыбается. Вскоре мы сидим в соседнем кафе, и Махмуд обучает меня игре в нарды (нечто похожее на шашки) и курить кальян. Наука игры в нарды дается легко, а вот с кальяном не получается. Тем более, что своего мундштука нет, а тот, что мне предлагают, побывал, наверное, во рту тысячи людей. Наконец спрашиваю осторожно:
