Яблоки преткновения | страница 70
– Мне так показалось. Так что насчёт кузена?
– Мы не настолько близкие родственники.
– Но родственники, – заметил он. – У нас одна фамилия.
На лице Долли, застывшей в дверях, появилось выражение, которое невозможно было бы понять иначе как: «В случае чего и фамилию менять не придётся».
– Тогда уж лучше Рассел, – решила я.
– У вас замечательный дом, Сильвия, – улыбнулся он мне.
– Жалеете, что вам не достался? – не удержалась я.
Долли, которая всё так же торчала в гостиной и явно не планировала уходить, посмотрела на меня с возмущением, но я не собиралась производить нужного впечатления на кавалера, так что ничуть не смутилась.
– А надо жалеть?
– Как говорит папа, это родовое гнездо, – заметила я. – У нас одних только портретов предков целая галерея. Хоть выставку устраивай.
Невольно подумалось, что с такой выставки можно получить некоторую сумму на погашение долгов. Качество портретов было разным, но встречались работы известных мастеров, так что желающих посмотреть хватило бы. Наверное.
– Можно взглянуть?
– Разумеется. Папа, Рассел хочет посмотреть на портреты. Папа?..
Но папа лишь нахмурился и замахал руками, не собираясь отвлекаться и требуя, чтобы его не отвлекали. Когда он пытается поймать ускользающую мысль, лучше ему не мешать, а то мысль ускользнёт, а у меня уже не выйдет, так что я встала и предложила Болдуину:
– Пойдёмте, Рассел.
Вечерело, поэтому в галерее я сразу зажгла светильники и чтобы не отвлекаться на них потом, и чтобы уже сейчас можно было разглядеть самую мелкую чёрточку наших предков. Я думала, что придётся рассказывать про каждый портрет, но Болдуин их истории знал чуть ли не лучше меня, так что лекции не получилось, получилось лишь перебрасывание фразами с намёками, каждый из которых был прекрасно понятен второй стороне, но непонятен Долли, которая через некоторое время возникла в отдалении и явно не собиралась оставлять нас без присмотра. Интересно, она надеялась, что мы будем целоваться или рассчитывала это пресечь? В любом случае, чем дальше, тем разочарованней она выглядела, пока наконец не сказала:
– Нехорошо инора Болдуина надолго одного оставлять.
– Он никогда не остаётся один, – парировала я. – Его эксперименты всегда при нём.
– А должна быть при нём дочь, – пробурчала Долли. – Хотя бы тогда, когда приезжает домой.
Но портретов осталось всего ничего и как раз тех, о ком наш гость знал мало: ведь чем дальше, тем больше расходились ветки нашего семейного древа, и если на одних зрели яблоки, то ко вторым уже вполне могли привить грушу или, прости Богиня, сливу. Здесь мне было что сказать. Пусть не все мои предки были выдающимися людьми, но краснеть за них тоже не приходилось. Почти ни за кого…