Нехорошее выражение с лица родственника не сходило, наоборот, скептицизма прибавилось, а подозрительность не ушла. На редкость неприятный тип. И главное, совершенно непонятно, в чём нас подозревает. В том, что я натравила куст на хорошую знакомую Уэбстеров? Так нас вообще в парке не должно было быть. Или он считает, что у меня столь вредная натура, что я не могла не сделать гадость, раз уж подвернулась подходящая задница Эллиот? Что такого Уэбстер ему наплела про меня?
– А что там было не так с растениями? – всё же уточнила я. – Кажется, кроме вас, никто ничего не заметил.
Я немного лукавила: мне тоже показалось какое-то шевеление в кусте. Но подтверждать впечатление родственника – подписывать признательное заявление, да и не уверена я, что это не был обман зрения.
– Сильвия, мне кажется, вы ступили на скользкую дорожку, взяв поведение отца за идеал, – довольно сухо сказал Болдуин. – Ваша личная неприязнь к леди Уэбстер – не повод для подобных развлечений.
– Что бы тут ни случилось, я не имею к этому ни малейшего отношения, даю слово. А уж моего отца вам никто не дал права оскорблять!
Он уставился на меня так, словно силой взгляда хотел выдавить признание в своих и отцовских преступлениях, но я не отвела глаза, мне скрывать нечего. Соревновались, кто кого переглядит, мы недолго.
– Слушайте больше Уэбстер, – фыркнула Линда, – она вам и не того наговорит. Все вокруг враги, лишь она одна непорочно сияет. Мы вообще здесь оказались случайно.
– Вот как? Тогда что это такое?
В руке Болдуина появился лоскут ткани. Небольшой такой лоскут, изрядно залитый чем-то тёмным и уже засохшим, из-за чего рисунка было не разобрать, хотя я внимательно рассматривала. Да и Линда аж шею вытянула в попытках понять, что нам показывают.
– А что это? – осторожно спросила я.
– Это я снял с куста, когда бежал… гм… спасать леди Эллиот, или кто там кричал.
– Возможно, это пропитка для отпугивания вредителей? – предположила Линда, чья фантазия иной раз подсказывала весьма странные ответы на самые простые вопросы.
– Кровь?
– А это точно кровь? – недоверчиво спросила я.
– Точно кровь, уж поверьте, милая кузина.
«Милая кузина» от лица постороннего инора слышать было… странно.
– Не так давно вы говорили, что степень нашего родства не столь велика, инор Болдуин, – едко напомнила я. – Но даже если это действительно кровь, то какое отношение к ней имеем мы с иноритой Эллисон? Мы эту тряпку видим впервые.
– И о том, что в Дисмонде бесследно пропадают люди, вы тоже слышите впервые? – зло спросил он.
