Иероглиф, графически изображающий какое-то понятие, ведет происхождение от первых пиктограмм, то есть примитивных рисунков. С дальнейшим развитием письменности происходило все большее абстрагирование от первоначальной натуралистичности рисунка. Написание иероглифа стало культивироваться — веками добивались изящества в скорописи, доводя до совершенства, до высшей степени отточенности каждый штрих кисти по шелку или бумаге. С течением времени иероглиф становился все проще, лаконичнее. Но и до сих пор, глядя на него, не только воспринимаешь смысловое его значение, но и получаешь эстетическое наслаждение от строгой гармонии соотношений, четкости и легкости переплетающихся линий. Недаром в японском доме может висеть как картина, как украшение красиво написанный иероглиф.
А посмотрите, как живет иероглиф на японском бумажном фонаре. Именно живет, говорит, дышит. Как он ярок и вызывающе весел, когда фонарь зажжен, как он смеется и кривляется, едва фонарь начинает раскачиваться, собирая в гармошку свои гофрированные стенки, и как он бледнеет и гаснет вместе с пламенем.
А хороводы иероглифов на вечерней Гиндзе! Неоновые, аргоновые, синие, желтые, красные, фиолетовые, голубые, розовые… Стоят, бегут, прыгают, танцуют… На них хочется смотреть, закинув голову стоять часами, удивляясь выдумке, все новым и новым удачам художника, повернувшего их к вам так, что они превратились в говорящие существа, лукавые и строгие, забавные и сердитые, надменные и радушные, злые, ласковые и спокойные.
Но как ни красив вечерний город с его живописной пестротой, еще более впечатляют праздничное освещение и украшение улиц. Национальный колорит становится тогда основным, ведущим мотивом в весьма современном облике города.
Ветки сливы, бамбука и сосны — символы долголетия и стойкости — можно видеть повсюду: будь то дубовые двери с медными дощечками многоэтажных зданий или сёдзи национального японского дома. Над улицами плывут, неторопливо покачивая светящимися боками, оранжевые и красные бумажные фонари. Звуки гонгов, вылетающие из храмов, смешиваются с гудками автомобилей. И тогда становятся явными те нити, которые связывают сегодняшний вид крупных японских городов с древним искусством оформления японского праздника.
Конечно, в создании современного облика города участвуют и рекламные щиты, вывески, плакаты с силуэтами крылатых коней и четкими подписями на английском языке: «Мобильгаз стандард вакуум», «Калтекс», говорящими, разумеется, более о серьезных намерениях иностранных фирм, чем о желании украсить своими эмблемами улицы японской столицы. Однако в целом искусство оформления города, несмотря на современные, порой общие для всех высокоразвитых стран, средства технического исполнения, во многом остается очень самостоятельным. Такая самобытность проявляется и в оформлении японского дома
