В нижней части города, у буддийских храмов и на базаре, особенно по утрам, чувствуешь, что находишься у «ворот Тибета». На каждом шагу встречаются тибетцы, главным образом мужчины, очень рослые, в длинных темных халатах, волосы заплетены в две косички, уложенные на голове венчиком. У многих за поясом кривые кинжалы — кукри. Тут же можно увидеть и весьма колоритных представителей горных племен этого района Индии.
Совсем иные люди в верхней части города. На небольшой площади Чаураста, от которой расходится несколько дорог (ее название в переводе означает «Четыре дороги»), под вечер собираются «сливки курортного общества». Здесь слышится только английская речь. С важным видом прогуливаются владельцы английских фирм со своими сухопарыми супругами, детьми всех возрастов и собаками всех мастей, толстые бабу из Калькутты и их жены в расшитых золотом сари, стайками гуляют ученики старших классов местного миссионерского колледжа Святого Павла.
В Дарджилинге христианских миссий как нигде в Индии: шотландская, финская и два десятка американских. Невольно задумываешься: почему именно в этом районе Индии проявляется столь концентрированная забота американских миссионеров о спасении душ? Не потому ли, что отсюда так близко Тибет?
Дарджилинг не только высокогорный курорт, но и центр важного экономического района: здесь выращивается лучший в мире чай.
Мне довелось посетить с полдюжины чайных плантаций около Дарджилинга. Принадлежат они, как и прежде, большей частью англичанам. Когда мы приехали на плантацию Бадамантам («Ореховые листья»), километрах в пятнадцати от Дарджилинга, начался дождь, а в этих широтах если уж дождь, то льет как из ведра. Сборщики чан продолжали работать, причем каждый старался спрятаться от ливня под своеобразным зонтиком — навесом ив бамбуковых листьев, привязанным к спине.
На плантации работают тысяча четыреста сборщиков чая — женщин и детей. Если женщине удастся, работая от зари до зари, собрать 21 фунт чайного листа, ей выплачивают 1 рупию 5 анн: по 1 айна за фунт листа. Этих денег хватает только на еду. Детям платят еще меньше — 14 анн в день. Раньше дети, едва научившись ходить, уже начинали работать на плантациях. Теперь в независимой Индии разрешается нанимать детей только с четырнадцати лет. Правда, этот закон нередко обходят: мы видели на плантации Бадамантам детей семи-восьми лет. «Помогают матерям», — объявил, криво улыбаясь, владелец плантации англичанин Дьюи. У некоторых ребят за спиной был привязан младший братишка или сестренка.
