В 1824 году английский экспедиционный корпус высадился в дельте Иравади, в крупнейшем бирманском мороком порту Рангуне — молодом городе, бурно развивавшемся во второй половине XVIII — начале XIX века. Англичанам удалось захватить город и укрепиться в нем. Поспешивший им навстречу талантливый бирманский военачальник Бандула попытался организовать сопротивление в окрестностях города и блокировать противника. Началась длительная позиционная война, в ходе которой англичане несли большие потери, в основном от болезней. Однако в одной из стычек генерал Бандула был убит, и это внесло разброд в бирманскую армию. Сменившие Бандулу бесталанные генералы (зато родственники короля) вынуждены были отступить под натиском англичан, а когда те углубились далеко на территорию страны и под угрозой оказались важные центры собственно Бирмы, бирманский королевский двор был вынужден запросить мира.
Англичане были беспощадны. И хотя официально война начиналась лишь для того чтобы «отвадить» бирманцев от военных действий у границ британских владений в Индии, по условиям мирного договора — у Бирмы отняли важные южные провинции — Аракан и Тенассерим — и наложили на нее громадную контрибуцию.
Если до первой англо-бирманской войны в России о Бирме знали лишь единицы, то с 1824 года слово «Бирма», «Бирмания» начинает довольно часто фигурировать на страницах газет и журналов. Причем если первые публикации были, естественно, перепечатками из английской прессы, то весьма скоро появляются и материалы другого рода, в которых авторы пытаются отсеять налет недоброжелательной к Бирме английской пропаганды, готовившей новые захваты во славу британского оружия и на пользу британским фабрикантам.
Общеизвестно, что царская цензура внимательно и строго следила за русской периодической печатью, ни в коем случае не дозволяя ставить под сомнение внутреннюю или внешнюю политику царизма. Однако в отношении Бирмы эта политика не была четко определенной, ясно было лишь, что не в интересах России ссориться с Англией из-за малоизвестной и весьма далекой страны, где сама Россия никаких целей не преследует. Все это позволило русской либеральной общественности довольно широко комментировать со своих позиций английскую агрессию в Бирме, глубже знакомить читателей с историей Бирмы, культурой, навыками и обычаями ее народа. Не было бы, вероятно, преувеличением утверждать, что русская пресса освещала события в Бирме более объективно, чем пресса любой другой европейской державы, не говоря уже об английской.
