.
А вот что писал в начале XX века известный немецкий ботаник и африканист Г. Швейнфурт: «В течение тысячелетий египтяне, обитающие на берегах Нила, несмотря на бесконечные вторжения народов в их страну, о которых повествует история, сохранили свой физический облик неизменным. Эта стабильность типа — исключительное явление… Эта устойчивость, встречающаяся и у некоторых других народов Востока, опровергает представления об упадке и вырождении народов Востока. Напротив, эти народы обладают способностью, полностью отсутствующей у наших цивилизованных народов, сохранять свой первоначальный тип… Сила сопротивления египтян внешним влияниям проявлялась в течение веков, и, несмотря на то что они подверглись вторжениям, тирании, угнетению и принуждены были к смешению с гиксосами, эфиопами, ассирийцами, персами, греками, римлянами, арабами и турками, их первоначальный тип отлично сохранился до наших дней… Всякая иностранная иммиграция в Египте неизбежно поглощалась и ассимилировалась массами местного населения».
Египтяне не без основания гордятся этой способностью, называя ее «аль-ихтива» («охватывание»).
Широко известна история открытия одной деревянной статуи времени Древнего царства. Знаменитый американский египтолог Джеймс Генри Брэстед писал, что «одним из поразительнейших портретов Древнего царства является лоснящийся, упитанный, довольный собой старый надсмотрщик, чья деревянная статуя… находится в Каирском музее. Всем, конечно, известнб, что его называют ’’Шейх эль-баляд», ’’деревенский староста’’, вследствие того что местные жители, вырывшие его из земли, обнаружили такое поразительное сходство его с шейхом своей деревни, что все в один голос закричали ’’Шейх эль-баляд». Современного шейха и его прототип разделяли более чем четыре тысячелетия!»[3]
По поводу этой статуи Гастон Масперо заметил, что Шейх эль-баляд является венцом мемфисского творчества и, если бы где-нибудь устроили выставку собранных со всего мира шедевров, он послал бы туда и его для прославления египетского искусства. В нем совершенна не одна только голова: весь рельеф тела смодулирован с большой любовью и исполнение доведено до такого совершенства, какого достигли те из современных нам ваятелей, которые больше всего стремились к реализму.
По мнению многих наблюдателей, сохранился не только физический облик, но и жесты. Посетивший Египет в начале века Андрей Белый писал, что египетская старина прорастала в Египте двадцатого века. Сами жесты, с которыми полицейские подымают белую палочку, напоминали жесты египетских человечков на фресках; так старый Египет врывался в каирский проспект из разрытой в песках усыпальницы.
