— Полгода вдали от вас, моя Гроза, нельзя назвать немногим.
«Ты не представляешь, как мне не хватало тебя! Я пытался связаться с тобой тысячу раз!»
«Это я зеркалила тебе каждый день, но ты не ответил ни разу! Я чуть с ума не сошла, не зная, жив ли ты!» — ее обида чуть не сшибла Дайма с ног. И руку из его пальцев Шу выдернула, наплевав на этикет и сотню наблюдающих за ними глаз.
На его попытку обнять ее — не руками, а даром и сутью — она тоже наплевала. Ощетинилась миллионом ледяных игл: не смей, не подходи, не верю!
Что не помешало ей удержать маску доброжелательной любезности и ответить ему идеально ровным тоном:
— Эти полгода были непросты для Валанты. Мы потеряли нашего короля и отца.
«Потому что тебя не было рядом. Я звала, я просила, я сходила с ума, а ты! Вы оба бросили меня!» — прозвенели сосульки, прошептал морозный ветер.
Шу осенила лоб малым окружьем и отступила на полшага.
«Не хочу тебя видеть. Забирай свое Хиссово отродье и уходи. Оба убирайтесь».
— Мягкой ему травы. — Дайм вслед за ней осенил лоб и тоже отступил. — Ваш отец был прекрасным монархом. Но, смею надеяться, ваш брат превзойдет своего родителя.
«Пожалуйста, Шу! Не отталкивай меня! Я приехал, как только смог, Шу… Я же помог тебе!»
— Вашими молитвами, светлый шер, — ответила она чуть мягче.
И снова ей было стыдно и страшно. Как будто он шантажировал ее этой помощью, а она не могла отказаться от единственного союзника — единственного среди окружающих ее врагов. Как будто она ужасно боялась, что Дайм в самом деле развернется и уйдет, если она не предложит ему достойную оплату.
— Мои молитвы всегда пребудут с вами, — пообещал Дайм вместо того чтобы побиться головой об ступени трона и проклясть идиотов: и сумрачных, и темных, и светлых. Всех.
«Ничего не изменилось, Шу. Я с тобой. Всегда буду с тобой».
«Не верю. Хочу верить. Но не могу. Ты… ты не простишь мне…»
Она даже додумать не смогла. Глупая, глупая девчонка, ну как ей это вообще в голову пришло?!
А убийца, хоть и не мог услышать их мысленный диалог, все равно что-то почуял. То ли опасность, то ли ревность. Напрягся. Пронзил Дайма ненавидящим взглядом. Но не бросился — и то слава Двуединым.
Еще один глупый щенок. Но ему простительно, он — дикое существо, наверняка даже не понимает, что именно видит. Был бы чуть умнее и образованнее, догадался бы: все то золото, что сверкает сейчас перед ним — это любовь. Настоящая, искренняя и взаимная любовь, которая никуда не денется, что бы Шуалейда ни сделала. Кого бы ни выбрала.
