— Какие? — тихо поинтересовалась я.
Честно? Я боялась услышать ответ. Понимала, что Феликс достоин любого уровня божественных способностей. С его навыками он явно не будет отсиживаться в стороне, как я. Вряд ли ему досталось нечто, что может ввергнуть в Хаос жизнь человека. Нечто, что я провернула с Тариной. От этой мысли все внутри сжалось.
— У меня предложение. Если угадаешь за три дня, с меня желание. Совершенно любое.
— С чего ты вообще взял, что мне настолько интересно, — вяло огрызнулась.
Настроения не было. Я чувствовала себя… странно? Отчего-то крутило желудок, а все тело налилось непонятной слабостью, будто силы меня оставили.
— А разве нет?
— Просто скажи, в какую часть пантеона ты попросишь моего папочку тебя пристроить, — фыркнула. — В светлую или темную?
Я знала, куда ударить побольнее. Вот только удовольствия от кривой улыбки Феликса не ощутила. Стало настолько стыдно, что я тут же произнесла совершенно мне несвойственное:
— Прости.
— Мир людей сильно на тебя влияет.
Феликс покачал головой.
— Кажется, ты впервые просишь у меня прощения. И явно не за то, за что стоило бы. Отчасти ты даже права. Еще пару лет назад, разбудив в себе божественные силы, я бы действительно просил о месте в пантеоне.
— Что изменилось? — глухо поинтересовалась я.
И… зевнула. ЗЕВНУЛА!
Я возвращалась в комнату в жутком смятении. Все никак не могла осознать простейший для людей, но почти нереальный для богов факт — я хочу спать. Ощущение было странное и настолько непривычное, что даже пугало.
Как в это вообще поверить?! Богам требуется отдых, да, но не столь бесполезное занятие, как сон. До сегодняшнего дня в человеческом мире я всего лишь притворялась спящей, на Верхнем небе и этого не требовалось.
Благо Феликс ничего не заметил. Либо просто не пожелал комментировать.
— Мир людей сильно на тебя влияет, — вспомнились его слова.
Но если мир людей на меня влияет, то должен и на него. Или дело в каффе, которую я собственноручно надела на ухо? В этом следовало разобраться. Я задумалась о прочих человеческих потребностях… Ужаснулась.
Прежде чем зайти в нашу с Тариной комнату, выглянула из-за угла. Никаких белобрысых монарших макушек не обнаружила. Подойдя к двери, прислушалась — уже готовая развернуться на все сто восемьдесят и двигать обратно в сад.
Но, не услышав ничего подозрительного, решилась войти в комнату. Видимо, Адальберт уже почтил нас своим присутствием и отправился по своим принцевым делам.
