— Умею, — отозвалась со вздохом.
Так просто от мастера Петэра мне теперь не избавиться. Еще бы знать, что он преподает… А то автоматы получила, а про дисциплину даже и не спросила.
С картами — совершенно невероятным образом обнаруженными в его кармане — дело пошло бодрее. В какой-то момент я и сама поддалась азарту: дурак, пьяница, верю-не верю. Все правила я хорошо знала, коротала иногда вечера в темной части Верхнего неба. Вот только никак не ожидала, что так скоро рассветет.
От очередной партии отвлек дребезжащий звук. Мастер Петэр сразу же подобрался, глянул на запястье и что-то вполголоса сказал.
— Ладно, Рина! Видимо, поступление в академию и правда твоя судьба! — торжественно выдал он, распрямляя спину. — Намагичь мне что-нибудь по-быстрому.
До меня не сразу дошел смысл его просьбы, но долго раздумывать не стала — я же не дура. Сразу допетрэла, что у меня и практические задания вот прямо сейчас примут. Да и чары мгновенно на ум пришли — двигать всякие предметы мне без обращения к божественной силе удавалось проще всего.
А потому, сложив пальцы и выдав небольшую порцию магии, я заставила карты полетать по аудитории. Они, словно птицы, совершали и пике, и прочие замысловатые виражи, пока Петэр не выдал полуодобрительное:
— Неплохо. Только с формулами тебе еще стоит поработать, дыра на дыре. Но ничего, научу. Автомат автоматом, но ты мне каждую формулу лично сдавать будешь.
Последнее прозвучало как угроза. Я отчего-то сразу подумала, что каждую формулу буду сдавать ставкой в покере вместе с такими же обреченными. Тогда-то я не знала, что мастер Петэр входит в категорию самых зверствующих по своему предмету преподавателей…
* * *
«Латарина фон Громс — зачислена на факультет базовой магии».
Я любовалась четко напечатанными буквами как свидетельством своего успеха. Пусть на простеньком пергаменте, но зато в позолоченной рамке информационной доски в главном холле академии.
Говорила же! Не мытьем так катаньем! Не посредственными знаниями в человеческой магии, так азартными играми с деканом факультета! Ха! Ну не умничка ли.
Момент триумфа испортил поток воздуха прямо над ухом и слишком уж знакомый парфюм: резкий, древесный и напоминающий мне запах одного любопытного зар-р-разы.
Не обращая на меня с измененной внешностью никакого внимания, он пальцем прошелся по списку поступившись, остановившись — ну конечно же! — именно на моем имени.
— Поступила, значит, — прошипел он.
Я же стояла, даже не дыша. Со стороны могло бы показаться, что я испугалась — ага, щаз. Просто внимания лишнего привлекать не хотела. А еще мысленно кляла себя за непредусмотрительность. Вот что мне стоило назвать ему какое-нибудь левое имя? Или же подготовить документы на другое? Вот далась мне эта «Латарина фон Громс»?!
