— А ты сама как думаешь? — усмехнулся он, чуть изогнув бровь.
— По силе магии не успел, — единственное, в чем я была уверена. Или успел бы?
— Рина, я тебя знаю почти всю твою жизнь, — парень покачал головой. — Понять, что одна взбалмошная богиня задумала какую-то хитрость, и поймать ее на горячем для меня не составляет труда.
— Горячее осталось позади, — от природной вредности заметила я.
— Да ладно? — притворно удивился он. — Неужели в том самом моменте, когда на твои руки надели наручи?
— Зануда, — привычно отозвалась я, поморщившись.
А сама тем временем пыталась придумать новый план. Договориться с Феликсом можно, в этом я как раз не сомневалась. Вот только что я могу предложить? С Верховным Злом все просто, она обожает чувствовать, что ей кто-то должен. Возможно, она и не воспользуется этим благом, но замучает напоминаниями.
Помнится, лет десять назад отец задолжал ей услугу, так она до сих пор ее не стребовала. И ладно если бы все полностью забылось, так нет, отец с содроганием ждет того дня, когда она объявит о своем требовании. Но нет, Зло просто бросает на главу пантеона многозначительные насмешливые взгляды и заставляет переживать самого Грома.
А Феликс… Божественные услуги ему явно неинтересны.
— Что ты хочешь? — решила зайти сразу с козырей.
— Чего хочу? — парень сощурился, отстранился от поручней и шагнул ко мне. — Мира во всем мире, конечно же. И торжества справедливости.
С трудом сдержала нервный смешок. Древняя божественная шутка. Слишком старая для того, чтобы быть действительно смешной.
— Фел, я серьезно. Если вернусь наверх, меня лет на сто запрут в покоях, поставят големов на стражу и запретят личные встречи. Мне там было скучно, даже когда я свободно передвигалась, если засяду в четырех стенах, вообще не жить.
— Тебе все равно придется вернуться. Мир людей не для тебя, — равнодушно отозвался Феликс. — Ну посидишь век-другой стенах, тебе даже полезно будет. Может, ума наберешься.
Последние его слова прозвучали до обидного резко, такого от вечного надзирателя я никак не ожидала. Даже во времена наших пикировок он не позволял себе подобных грубостей. На смену обиде почти мгновенно пришла злость, это и стало спасительным якорьком.
Ах так?!
Прикусив от раздражения губу — дабы не сказать ничего лишнего, — сделала один шажочек вверх по ступенькам.
— О, узнаю этот взгляд. Ты снова чего-то задумала.
Феликс даже в лице не изменился. Разве что взгляд стал более насмешливым.
