– Лешенька! – сестра бросилась к егерю, и они крепко обнялись.
Вечерний ужин проходил в спокойной и чинной обстановке. Невзрачный пожилой муж Анны, медленно пережевывая, вкушал поданную поварихой еду.
– Так, говорите, Петр Александрович сумел сломить визиря и навязал свою волю османам по заключению мира? – Владимир Сергеевич покачал головой. – Толковый он командир, ничего плохого про него не скажу. Мы-то с ним почти что ровесники, да и воинскую службу вместе в одно время начинали. Правда, в войне со шведом он уже в чине капитана был, а вот я тогда еще в подпоручиках бегал. После взятия Гельсингфорса отец его в столицу с вестью к императрице о заключении победного мира гонцом отправил. Вот там Елизавета Петровна и произвела его сразу же в полковники, как узнала, чей он сын. Одарила при этом богато да и поставила командиром на Воронежский пехотный полк. Ну а я при праздновании той самой виктории чин поручика и пять сотен рублей на поправку своего имения получил. А все потому, что в этой жизни самое главное, молодой человек, – это нужные связи и хорошая родословная. Без этого в наше время движения наверх никакого нет, и, уверяю вас, его вовсе даже не будет, коли вы бедного рода. А вы, Алексей, в капитанство после объявления недавнего мира вступили?
– Нет, – Лешка покачал головой. – Еще в прошлом году, когда на кавалерство к ордену представляли, я сей воинский чин получил.
– Хм, – хмыкнул отставной полковник. – Вот-вот, видите? А были бы в графском сословии, так могли бы и на майора рассчитывать. Харитоша, налей-ка ты мне рюмочку рябиновой, да пойдем, пожалуй, наверх, поможешь мне ко сну раздеться, – кивнул он стоявшему неподалеку с полотенцем опрятно одетому мужику. – Аннушка, я, пожалуй, к себе спать пойду, утомился сегодня за весь день, – и, отпив настойки, попрощался с Алексеем.
– Да все хорошо у меня, Лешенька, – сестра с любовью смотрела на такого возмужавшего брата. – Ты кушай, кушай сам и за ребяток своих не беспокойся. Там Харитон уже подсуетился. Их сейчас не намного хуже, чем нас с тобой, кормят. Рассказывай понемногу о себе.
– Да что о себе рассказывать, Аннушка? – пожал плечами Алексей. – У меня ведь все эти четыре года была одна лишь война. Война, война и еще раз война. Как в семидесятом я прибыл в действующую армию с батюшкиным штуцером и Никитичем, так и до сего дня с ним не расставался, все это время он при мне. А вот Матвея я назад не привез, – вздохнул он печально.
