А весна тем временем шла полным ходом. Прошли проливные дожди, согнав снег, и степь начала зеленеть.
– Живан, через три дня, первого апреля, мы трогаемся в путь, – делился со своим заместителем планами Алексей. – Доберемся на верховых лошадях до Умани, а там, на большом тракте, уже дальше на перекладных путь продолжим. К июлю следующего года ждите меня обратно. Бестужеву я тоже отпуск выправил, но он обратно пораньше, уже к Рождеству, вернется. Ты сам за меня уже ранее оставался, службу нашу знаешь, так что я за роту не переживаю. Как только земля подсохнет, на том самом месте, что мы с тобой выбрали, сразу начинайте учебный полигон по примеру Бухарестского строить. С этим переездом мы всю свою учебу забросили, а у нас чуть ли не половина роты из молодых солдат. Так что придется все наверстывать. Ну и пограничная служба тоже, друг, на вас. На казаков, сам видишь, надежды никакой нет. Это когда еще майор со своим бардаком в полку разберется!
– Все понял, командир, ты не волнуйся, сам говоришь, служба у нас налажена, порядок в роте есть, вот будем его поддерживать и смотреть за Бугом. Да ты кушай, кушай, – кивнул он на тарелку Алексея. – Девочки так старались, особенно Катарина, когда узнали, что ты к нам в гости зайдешь.
– Очень вкусно! Вот так хозяюшки, ох и вкусно! – похвалил ужин специально громко Лешка, чтобы его расслышали в соседней женской комнатушке. Там тут же смолкли все разговоры, и Живан насмешливо фыркнул:
– Чего-то секретничают там, шушукаются все.
– Алексий, вы так надолго от нас уезжать? – подошедшая в сенях к Лешке девушка несмело подняла глаза.
«А все-таки какая же она симпатичная», – подумал Лешка и разом отогнал от себя эту мысль.
– Да, Катарина, через три дня мне в дорогу. Сначала заеду в отцовское поместье, потом в Москву, а затем обратно в поместье и уже следующим летом буду опять здесь, на Буге. Вот глазом не успеешь моргнуть, опять тебе придется для меня ужин готовить. Я еще надоем вам всем здесь, – нескладно он пошутил.
– Зачем так говорить, мне радость – для вас готовить, – покачала она головой. – Целый год – это очень долго. Это вам, Алексий, чтобы не мерзнуть. Россия такой холодный, – и она подала ему широкий шарф. – Он из козий пух, я его сама связать еще в Бухарест, для ваш день рождений. Но вас тогда уже не быть здесь. Пусть он греть, а вы вспоминать немного меня.
– Спасибо, Катаринка, – улыбнулся Лешка и чмокнул ее в розовую щечку.
Та вспыхнула и быстро заскочила в дом.
