И каждое утро, вне зависимости от погоды, Сайф просыпался с решением не тонуть в собственных волнах – волнах ожидания вестей о жене и двух сыновьях, оставшихся там, когда он уехал. Сайф уехал, чтобы выяснить, не сумеет ли он пробить для них дорогу к лучшей жизни в этом мире.
Но ему ничего не удавалось узнать, хотя он и навещал раз в неделю офис Министерства внутренних дел. Сайф не был уверен, живы ли вообще его прежние далекие соседи – некогда добродушные, болтливые, спокойные. Вся его прежняя жизнь исчезла.
А люди продолжали твердить ему, что он-то как раз оказался счастливчиком.
И каждое утро, чтобы вытряхнуть из головы ночные ужасы, Сайф заставлял себя совершать долгую прогулку по Бесконечному пляжу, стараясь привести свой ум в спокойное состояние, чтобы справляться с мелкими жалобами местных жителей. У кого-то болит бок, у кого-то кашляет малыш, а еще разные тревоги, менопаузы и все прочее, от чего Сайф не должен был отмахиваться и что не шло абсолютно ни в какое сравнение с обжигающими, апокалиптическими бедами его родины.
Обычно прогулки в пару миль хватало. Зимой он выходил, когда солнце еще не вставало, двигаясь наугад, радуясь горстям града, которые, как камешки, колотили его по лицу, – и это было явление, незнакомое ему до тех пор, пока он не очутился в Европе, и оно казалось ему до смешного неуместным.
Но погода хотя бы давала Сайфу возможность не чувствовать страха, и он позволял ей освежать голову. Когда же он промерзал до костей – и уставал до изнеможения, – то наконец ощущал спокойствие. И пустоту. И был готов к очередному дню этой полужизни в вечном зале ожидания.
Как раз об этом Сайф и думал, когда увидел это. В изумлении он взмахнул руками.
Лорна это увидела с другого конца пляжа и нахмурилась. На Сайфа такое было не похоже, он никогда не проявлял энтузиазма. И вообще очень трудно было его понять. На Муре любили поболтать, больше-то нечем было заняться. Все друг друга знали, и сплетничать привык каждый, сплетни были вроде источника жизненной силы в их общине. И ничего удивительного не было в том, что вы могли знать все подробности дел трех поколений местных жителей. Конечно же, у каждого был родственник-миллионер в Америке или успешный бизнесмен в Лондоне, или же в семье были самые умные и изумительные дети… Приходилось эти сведения принимать на веру. И все равно весело было такое слушать.
Но Сайф никогда, никогда не говорил о своей семье. Лорна только и знала, что у него есть – или были – жена и двое сыновей. И она не решалась расспрашивать. Сайф явился на Мур, лишенный всего – вещей, статуса. Он прежде всего был беженцем, а уж потом доктором. Он представлял собой нечто жалкое, а в некоторых кварталах был даже без причины презираемым – пока не начал зашивать их порезы и лечить их родителей. Лорна не желала рисковать и проявлять любопытство, расстраивая его или лишая последних остатков достоинства.
