Я не сдвинулась с места.
Джулиус впился в меня взглядом:
– Я сказал, уйдите.
– Что вы собираетесь с ним сделать?
– Сейчас же! – Джулиус бросился ко мне, и в его глазах было столько гнева и унижения, что я выскочила из комнаты.
Я убежала, проявив глупость и трусость. Бежала, оставив скорчившегося от боли Стивена лежать на полу.
Дверь захлопнулась. Внутри что-то врезалось в стену – раз, затем второй. Я услышала, как все рамки с фотографиями задребезжали от этих ударов.
Воцарилась тишина.
Дверь открылась, и Джулиус вышел, один.
Глава 4. Таинственный остров
19 октября 1918 года
На рассвете меня разбудили шаги.
Я открыла глаза и попыталась сориентироваться в незнакомом расположении моей новой спальни, но ночные тени продолжали таиться в углах и скользить по новой мебели. Мой дорожный сундук и скаутские ботинки сгрудились в кучу возле соснового платяного шкафа.
Стоял октябрь, весна давно прошла. Я находилась в доме тети Эвы в разгар пандемии как беженка. Стивен давно уехал.
Тетя не могла позволить себе пользоваться электричеством, и я увидела ее лицо в противогриппозной маске в свете свечи возле моей кровати.
– Почему ты в очках? – спросила она.
Я стянула с лица ремешки, ощущая рубцы на коже там, где резиновая оправа прижималась к лицу.
– Наверное, я в них заснула.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Да, а что? – Я подняла голову. – Я плохо выгляжу?
– Нет, просто я всю ночь беспокоилась, что ты в поезде заразилась и проснешься уже с гриппом.
– Я чувствую себя хорошо.
Я потерла сухие глаза.
– Через два часа мы пойдем в студию Джулиуса. Одевайся, давай позавтракаем. Еще нам нужно сделать мешочки с камфорными шариками, которые мы наденем на шею, чтобы этот запах не подпускал к нам микробы на пароме.
С этим она вышла из комнаты.
Свернувшись калачиком под одеялом, я смотрела, как солнце встает за кружевными занавесками моего окна. Портленд казался невыносимо далеким. Я спрашивала себя, когда состоится суд над отцом. После того как его заковали в наручники и ударили в живот, я схватила свои вещи, вышла через заднюю дверь и побежала на вокзал Портленд-Юнион, чтобы, как инструктировал меня отец, телеграфировать тете Эве. Я провела ночь на вокзальной скамье, пока утренний поезд не увез меня прочь. Никто не явился разыскивать шестнадцатилетнюю дочь мистера Роберта Блэка. В мире существовало слишком много других проблем, и некому было заниматься взрослым ребенком человека, обвиненного в государственной измене.
