— Ладно, посмотрю, спасибо.
Только лишнее это все, какой из меня покупатель. Лох я, а не покупатель. Но кому расскажешь как обманула богатенькая итальянка, которой мы с земелей перекрасили и оклеили обоями весь дом. Изрядный такой, двухэтажный домишко. Неделю пахали как проклятые, с утра до ночи, а когда осталось последний угол докрасить, попросила стервозная баба лайсенз, иншуренс. А какой у нас к черту иншуренс, а тем более лайсенз?
— Нет? Тогда, — говорит, — Вам работать нельзя, уходите, а то я полицию вызову.
У меня от такой наглости просто язык отнялся, онемел. Подумал, может не понял чего, неправильно перевел, но увидев как побледнел старший в артели, осознал — плакали наши денежки. А начиналось все нормально, улыбки, пивко в ланч из холодильника. Самое дешевое правда. Сигарет пачку на день.
Может прав был старшой и действительно обиделась тетка. Ведь несмотря на все потуги мы ее не оттрахали. А как хотела она этого, ох как хотела… без бинокля было видно. Разгуливало по дому чучело с фарфоровыми челюстями, высушенное ежедневной аэробикой, в одной рубашке покойного муженька на голое тело. Время от времени девушка то влезала на стремянку, то наклонялась пониже к полу, якобы проверяя работу, а на самом деле — демонстрируя два печеных яблочка с куском пегой мочалки между ними. Сначала мы стеснительно отворачивались, уважая ее преклонные годы, а затем просто перестали замечать, словно стол или шкаф.
Мы, хоть и безденежные эмигранты, но, пардон, офицеры и джентельмены, а не геронтофилы…
Если бы старая сучка не заплатила жалкие пятьсот долларов — четверть от договорной суммы, трахнули бы ее точно, но по голове и больно, а так утерлись и ушли. Обманула, стерва, да нам не привыкать стать. Правда раньше нас дурили свои, родные…
Да, покупатель из меня никакой.
Зачем же взял тогда этот сверток? Зачем зашел в ту комнату с замасленным столом для чистки оружия? Наверно судьба была такая. Но не жалею. Не хочу отказываться от того первого шага. Да и поздно.
Разворачивая сверток, знал, что лежит в нем.
Видимо, пъяный прапор запродал на корню позабытый, никому не нужный склад военной, поношенной амуниции, оставшейся после поспешно разбежавшейся части, а вместе со складом и мой, забытый, так и не вынутый из кобуры, в силу вселенского бардака и развала, пистолет.
Слава Богу, что хоть не бандитам достался, а неизведанными путями вслед за хозяином пересек океан. В те же руки опять попал. Во истину не исповедимы пути Господни!
