За крепостной стеной медленно повел глазами, озирая окрестности, давая мне время на осмысление.
Я остолбенел. Нет, то что парусники в бухте это ерунда – парусники и в мое время такие. Крепостную стену и бойницы – в мое время можно увидеть в таком ракурсе. Но вот то, что отсутствует знаменитый на весь мир мост "Золотые Ворота" – словно пыльным мешком по голове шандарахнуло. И уж совсем пустяком показалось, что нет ни небоскребов, громоздившихся в 21 веке на холмах Сан-Франциско, ни мощных причальных сооружений, а вместо них неказистые деревянные мостки, Похожие на виденные в детстве на речушках в маленьких городках, с которых ребятишки купались, рыбу ловили, а хозяйки полоскали белье. За ними крошечная, по сравнению с размерами необъятной бухты, Деревушка.
Потрясенный я выдохнул. И почуял беспокойство справа: будто владелец тела тоже что – то увидел. Но он промолчал. И я горько усмехнулся про себя: «Сбегал за хлебушком называется», – но в следующий момент собрался:
"А – это, стало быть, – я ткнул взглядом в сторону судна побольше: «Юнона». Капитан лейтенант Хвостов Николай Александрович по – моему. А вон – то «Авось». Там командует мичман Давыдов. И, Судя по тому, что оба судна под погрузкой, раз вокруг снуют лодки, Вы с Кончитой помолвлены". – "Именно так", – кивнул Резанов. И снова попытался повернуть голову влево, чтобы взглянуть на меня. Да где там!
"Мммдааа, вашбродь", – задумчиво протянул я. – "Вашбродь? – сдвинул брови Резанов. – Так Вы, что же, стало быть из нижних чинов?" – "Да это как сказать, – хмыкнул я, – Можно сказать и так. А вообще Николай Петрович, в моё время, – сделал ударение на слове "моё", – нижних чинов как таковых нет. Как нет и верхнего сословия. То есть дворян". – "Как это так?" – "Да вот так", – я как смог развёл руками.
"Постойте, постойте, а император? Император же дворянин!" – Резанов думал что поймал меня "за руку". – "Видите ли, Николай Петрович, ровно через 111 лет – Ну, чуть – чуть раньше, в феврале 1917 года Император Николай II будет низложен… А через год его вместе с семьёй в Екатеринбурге заколют штыками австрийские военнопленные".
Ноги Резанова, а значит и мои, от такой скверной новости подкосились и я пожалел, что заранее не попросил вернуться в беседку чтобы поговорить спокойной обстановке.
Словно боксерскими перчатками, как учил когда-то тренер, я растёр щёки, нос, лоб чтобы пригнать кровь со свежим кислородом к голове и быстро взбодриться. Подействовало! Попутчик видимо тоже что-то предпринял, потому что достаточно быстро оправился и, держась рукой за сердце сам поплёлся назад.
