Спешно отправленные туда криминалисты, установили, что тело имеет три огнестрельных ранения, два в грудь и третье в голову, предположительно контрольное. Изучение извлечённых пуль уверенно связало их с данными баллистического отстрела табельного оружия Новосельцева, после чего последние сомнения у Кривошеина отпали. Это действительно был Мохов.
Листая сложенные в папку материалы, начальник безопасности рода только качал головой, да презрительно кривился. Дать себя убить взревновавшему любовнику-простолюдину, это был такой позор на весь род, что хотелось Мохова воскресить, а затем снова убить, только уже собственноручно.
Чтобы не допустить огласки, дальнейшее расследование тут же свернули, все материалы у полиции изъяли, как и обгорелый труп, и всё, что хоть как-то могло пролить свет на личность убитого и истинные причины самоубийства лейтенанта Новосельцева. Ну и предупредили полицейских, участвующих в розыскных мероприятиях, чтобы не болтали лишнего. Но те и сами понимали, чем подобное чревато.
Про Эдуарда Мохова было официально забыто.
Дернув на себя обшарпанную дверь, Филимонов зашёл в тёмный подъезд. Споткнувшись о порожек, ругнулся, и помянул недобрым словом мудаков, вечно выкручивающих лампочки. Постоял, пару секунд привыкая к полумраку. Поднимаясь по лестнице, на площадке между этажами мазнул взглядом по женской фигуре в темной куртке с капюшоном, что стояла разглядывая через запылённое окно двор.
“К Витьке, что ли? – подумалось отстранённо, – вечно наобещает своим бабам, а они его потом ищут. Третья уже, в этом месяце”.
Сосед Филимонова был законченным бабником, волочился за каждой юбкой, обещая золотые горы. Потом, поматросив, естественно бросал. Старый вор уже и не помнил, сколько раз его били оскорблённые дамы, один раз даже ночью в отместку облили бензином и подожгли машину во дворе.
Пройдя мимо, порывшись в кармане, мужчина достал ключи, завозился, стараясь попасть в замочную скважину. Чертыхнулся, руки, что никогда не подводили на работе, никак не могли воткнуть ключ в прорезь замка собственной двери. Тут услышал за спиной лёгкие шаги, обернувшись, увидел, что девушка, которая до этого стояла на площадке, поднялась вслед за ним.
– Филимонов Иван Петрович? – держа руки в карманах куртки, глядя исподлобья, произнесла она.
Достаточно молодая и красивая, она была мужчине не знакома, и он был готов поклясться, что раньше с ней нигде не пересекался. Лёгкое чувство опаски кольнуло прожженого жулика, и он осторожно поинтересовался:
