Это было через два дня после убийства.
* * *
Днём ранее
– Гражданин Филимонов.
Неприметный мужичок, в спортивном костюме, кепке и чёрной болоньевой куртке, дернулся от неожиданности, услышав собственную фамилию сказанную казённым голосом, прищурился, привыкая к полумраку подъезда, после дневного света снаружи, затем выдохнул, произнёс с укором, – Колька, твою ж налево, и надо было так пугать старого человека?
Находящий в штатском Новосельцев только усмехнулся, сказал, – Не прибедняйтесь гражданин Филимонов, также известный в воровской среде как вор-домушник по кличке “Фил”, вскрывать квартиры старость вам не мешает.
– Напраслину наговариваешь, Колька, – возмутился тот, – я ж тебя вот таким ещё пацаном помню, а ты… совсем совесть потерял, на пустом месте дело шьёшь.
– Успокойся, дядь Вань, всё, – ответил лейтенант, – не переживай, не за эти дела потолковать пришел.
– А за какие? – прищурился немолодой уголовник.
– Ну не здесь же, – обвёл рукой Новосельцев подъезд, – зайдём к тебе, там спокойно и обсудим.
– Ох, Колька, заделался ты полицаем, а ведь таким хорошим парнем был, правильным. И понятия сёк. Вся родня через тюрьмы прошла, все уважаемые люди, а ты…
– А я, дядь Вань, беспредел не люблю, – спокойно произнёс лейтенант, подымаясь по лестнице вслед за Филимоновым, – да и тюрьму.
С детства видя собственными глазами круговорот родни тюрьма-дом-тюрьма, смышленый, не по годам, Коля ничего романтического во всём этом не усматривал. Украл, выпил – в тюрьму, это было не для него. Сидеть годами в полной мужиков камере его тоже не прельщало. И чьи-то высокопарные речи о том, что они – бандиты, реальная сила он тоже воспринимал с сомнением, потому что видел, как эту силу с регулярностью скручивала другая сила. Почти такая же, только в погонах. И вот она была куда интереснее. Поэтому и поступил Коля в полицейскую академию, отчего, по первости, родню чуть кондрашка не хватила. Хотели предать анафеме поправшего семейные идеалы отпрыска, но не даром парень слыл хитрым засранцем. Вызвался на разговор с самым авторитетным родственником – дедом Калистратом, отсидевшим в общей сложности сорок лет по тюрьмам и лагерям, чтобы убедить того, что родственник в полиции не на вред, а только на пользу пойдёт семье. И убедил ведь. Даже благословение получил на службу в органах.
Уже в квартире, в которой, как Новосельцев знал точно, вор жил совершенно один, у них и состоялся предметный разговор.
– В общем, нужно одну хату посмотреть, какие замки, какое что, и открыть.
