– Вызывали? – поинтересовался Плотников, сразу признав в представителе тайной канцелярии давнего знакомца, если так можно было сказать.
– Вызывали, – кивнул тот. Сразу было понятно, что он тут всем заправляет, а генерал-лейтенант не более чем присутствующий. – Есть для тебя дело, Василий Андреевич.
– Внимательно слушаю, Родион Константинович, – наклонил голову полковник, ничуть не обманываясь нарочито дружелюбным тоном говорившего.
– Последнее время, – с непонятным выражением на лице, произнёс посланец тайной канцелярии, – стали находить слишком много убитых магов. Причем здесь, в Москве. Вести эти дошли до Государя и весьма разгневали. Нужно провести тщательное расследование твоими специалистами, выяснить кто и почему совершает эти убийства. Справишся?
– Справлюсь, – кивнул Плотников.
Впрочем, он бы ответил так в любом случае, потому что иного ответа просто бы не поняли.
– Вот и славно, – кивнул Родион Константинович, откидываясь в кресле, – все материалы тебе передадут. И помни, результат нужен был еще вчера.
– Понимаю, – ответил серьёзно полковник, затем спросил сам, – а как быть с тем, что нам в дела магов нельзя лезть? Мало-ли ниточка к какому из родов потянется?
– На этот случай Государь лично подписал бумагу, на твоё имя! – поднял вверх палец сотрудник тайной канцелярии, – о праве проводить расследование, в том числе на родовых землях. Так что цени оказанное доверие.
– Государь милостив, – опустил взгляд в пол Плотников.
– Но строг, – добавил маг, – учти это.
А затем, не глядя на генерал-лейтенанта, поднялся и вышел, словно тут же забыв о них и о прошедшем разговоре. Впрочем, полковник иного и не ожидал. Они для посланца были чернью и низшим сословием, какие бы должности и погоны не носили.
– Ну что, попал ты, Василий, с такой бумагой, хочешь не хочешь, а лезть придётся в самую задницу, – притворно посочувствовал тому Кочубей.
Начальник Службы криминальной полиции на дух не переносил своего формального подчинённого. На бумаге полковник ему подчинялся, а по факту был птицей свободного полёта, частенько выполняя поручения тайной канцелярии, ни перед кем не отчитываясь и никому не докладывая. Терпеть подобное положение дел генерал-лейтенанту было сложно, подчинённого он подозревал в желании подсидеть его самого. Но вслух об этом сказать было нельзя, оставалось только изображать сочувствие, хотя в душе Кочубей злорадствовал, обоснованно подозревая, что с подобным делом легче не результаты нарыть, а проблемы, вплоть до летальных. Лезть простолюдину с расследованием к благородным родам было сущим самоубийством.
