К концу дня, раздраженный, противный самому себе, я снова позвонил Тане и сказал, что не хочу больше откладывать свой отлет.
- Но что же делать, капитан? Поток астероидов...
- Дорогой помощник начальника! Если бы вы знали, с кем разговариваете, вы бы не стали вкручивать мне басни об астероидах. Имя Ийона Тихого, отсутствующее в энциклопедии Сливы, имеется в энциклопедиях двадцати трех планет, в том числе в семнадцати - с портретом и кратким жизнеописанием, с перечислением главнейших путешествий и подробной библиографией. Я уже не говорю о специальных справочниках по космонавтике. Кроме того, советую вам внимательно присмотреться к моему кораблю. Надеюсь, вы поймете, что корабли такого класса чувствуют себя в потоке астероидов, как рыба в воде. И если вчера я остался, то - вовсе не потому, что поверил вашей наивной выдумке.
Выслушав эту тираду, Таня сказала:
- Капитан, с вами хочет встретиться один человек. Я очень прошу вас побеседовать с ним. Если после этого ваше решение не изменится, мы, разумеется, не станем препятствовать вашему отлету.
- Где этот человек?
- Если разрешите, через пятнадцать минут мы с ним будем у вас.
- Хорошо, приезжайте. А кто это такой?
- Инспектор Грушин.
- Инспектор - чего?
- Инспектор милиции. Следственного отдела.
* * *
Они вошли в номер - Таня и немолодой мужчина с неулыбчивым и тем не менее очень располагающим, немного усталым лицом. Как и следовало ожидать, опустившись в кресло, он прежде всего вынул из кармана трубку и спросил:
- Вы не возражаете?
Таня кивнула, и я сказал:
- Пожалуйста. Могу предложить вам болгарский табак. С Земли.
- Спасибо, я привык к своему.
Когда он раскурил трубку, я спросил:
- В какую ж это историю я успел впутаться на вашей планете?
- Не тревожьтесь. Надеюсь, что скоро все разъяснится. Сейчас я расскажу вам, что именно интересует нас.
- С академиком Брауном все в порядке?
- Насколько мне известно, да. Почему вы о нем спрашиваете?
- Это единственный человек на вашей планете, против которого я погрешил хотя бы мысленно. Мне очень хотелось заложить его в какой-нибудь фолиант.
- В фолиант?
- Да. Для него, я полагаю, это было бы равносильно тому, что для меня, скажем, или для вас - попасть под тридцатитонный пресс.
Инспектор Грушин не улыбнулся и на этот раз.
- Нет, - сказал он, - с Брауном ничего не случилось. Нас интересует судьба другого человека. Одной девушки.
Грушин переложил трубку из правой руки в левую и, убедившись, что я ни о чем больше не собираюсь спрашивать, продолжал:
