По дороге в колумбарий Тэыль и Синджэ связались с его управляющим: им нужны были сведения об опекуне Ли Джихуна. Однако, когда они прибыли на место, их ждало разочарование: администрация ничего не нашла.
– Да, я проверил то, что вы просили, но у нас нет никаких контактных данных опекуна покойного Ли Джихуна. Мы получаем платежи авансом на пять лет вперед. Всегда наличными.
Глядя на фотографию Джихуна, Тэыль на мгновение потеряла дар речи.
– Да уж… Об этом я не подумала. Тогда можем ли мы получить записи с ваших камер видеонаблюдения, пожалуйста?
– Не всего колумбария. Тех, что установлены на парковке, будет достаточно, – внезапно сказал Синджэ, до сих пор молчавший.
Управляющий пошел в офис администрации.
Следуя за ним, Тэыль с любопытством взглянула на Синджэ:
– Надо просмотреть все записи из колумбария, особенно отсюда. Ты же не знаешь, как выглядит Сон Джонхе.
– Знаю.
Когда он впервые здесь был, то в стекле, прикрывавшем фотографию, увидел отражение женщины. Синджэ не сразу понял, что она и была Сон Джонхе, но, немного поразмыслив, вспомнил ее лицо.
– Кстати, кто такой Ли Рим? – добавил Синджэ.
– Тот, из-за кого все и началось. И я думаю… именно он привел тебя в этот мир.
Их лица напряглись. Все было так запутанно, что гудела голова.
Глава 8. Книжный магазин Осу
Лицо Гона, выходившего из личного императорского самолета, исполнилось горечи. Солнце стояло в зените и казалось бесцветным. В сердце у молодого императора была пустота.
Перед трапом выстроились придворные в траурных черных одеждах. Телохранитель не отставал от Гона ни на шаг. Казалось, сознание покинуло Гона, когда он спустился по трапу и ступил на землю. Остановившись на мгновение, будто пытаясь собраться с мыслями, он вернул себе самообладание и пошел вперед. В лице его не было ни кровинки. Придворные и слуги кланялись императору, множество опечаленных глаз провожали его взглядом.
– Дама Но! – вдруг закричала секретарь Мо, шедшая позади Гона.
Гон встревоженно обернулся: секретарь Мо держала в руках упавшую в обморок старую служанку. Звенели скорбные голоса все громче и громче. Как двадцать пять лет назад. Принц Пуён мертв. Осознание непоправимости смерти накрыло Гона девятым валом, едва не сбило с ног. Двадцать пять лет назад он стоял на том же самом месте, на залитых кровью развалинах собственной жизни. Ощущение полной безнадежности поглотило Гона. Еще один его любимый человек покинул этот мир, и снова он был единственным, кто выжил.
