Ранчо
– Видите ли, друг мой, – сказал Менендес, – это не просьба, а приказ. Вы – инструмент, оказавшийся в полном моем распоряжении, когда это было угодно Богу, моему или вашему. Поверьте, вашей миссии ничто не грозит. Это ответвление сюжета, интермедия, и правильнее всего отнестись к ней как к очередной тренировке. Я хочу подружиться с вами, ценю ваше мастерство, восхищаюсь вашим мужеством, но вынужден настаивать на том, чтобы вы пошли мне навстречу.
Хорхе перевел этот монолог, и Джуба задумался. И правда, какие у него есть варианты? Эти люди – чудовища, они могут натворить что угодно. У них нет ни моральных принципов, ни чувства долга, ни веры в Аллаха, ни преданности грядущему халифату.
– А если я откажусь?
– Это будет весьма прискорбно.
– Вы же понимаете, что стоит вам расторгнуть сделку – и мои хозяева объявят вам войну?
– Тогда случится большая трагедия. Погибнет много людей, и за что? Мы же братья. У нас общие враги, и победа над ними гораздо важнее междоусобных разборок.
Джуба вздохнул. Теперь, когда до цели было рукой подать, у него не было выбора. Но Менендес нарушил этикет, и Джуба этого не забудет.
– С вашей супервинтовкой, – сказал Менендес, – вы решите проблему в два счета. Вы же способны попасть в блоху с расстояния в одну милю. А моя блоха будет в четверти мили от вас.
– Этой винтовкой я пользоваться не стану. Мне нужна другая. Прошу обеспечить мне максимальную безопасность, минимум времени на месте выстрела и мгновенную эвакуацию.
– С винтовкой что-то не так?
– С винтовкой все в порядке. Но я работал над ней несколько месяцев, настраивал прицел и баллистическую программу, подбирал правильный заряд и, наконец, вышел на идеальный результат. Я не могу взять ее на другую операцию, ведь мне придется менять все настройки. К тому же винтовку могут стукнуть, уронить, поставить под неправильным углом, мне придется настраивать ее заново, проводить новые проверки, и я не знаю, сумею ли снова достичь нынешнего результата. Во-вторых, если я выстрелю триста тридцать восьмым «Лапуа магнум», американцы поймут, зачем я здесь. Не исключено, что они уже это знают. Трудно сказать, что сумели выяснить израильтяне во время рейда и чем поделились с американцами. Сейчас меня могут подозревать в подготовке любого заурядного теракта – от взрыва в торговом центре или отравления запасов воды до судебного иска против какого-нибудь голливудского фильма.
– Понимаю. Меня это устраивает. Видите, я настроен вполне благожелательно. Скажите, что от нас требуется, и мы все сделаем.
