— Жаль братьев наших украинских. Ради чего убивают друг друга? Никакого милосердия.
— Милосердие на войне уместно не более, чем белый халат в шахте! — сказала Альвина. — Обе стороны прикрываются борьбой со злом. Одни борются с фашистами, другие с террористами. А по сути, пляшут под чужую дудку, сами не зная, что есть добро, а что — зло.
— Если мы выйдем за пределы тела, то противостояние добра и зла исчезнет — решил пофилософствовать Андрей. — И вообще, эти понятия индивидуальны. Наши желания связаны с телом. Чем сильнее мы зависим от тела и желаний, тем сильнее мы стремимся к добру, преклоняемся перед ним и ненавидим зло. Но понятия добра и зла работают только в узких промежутках времени. В данную минуту я хочу пить: если есть вода — это добро, нет воды — это плохо. Но это — для меня, для моего тела. Мучимый жаждой или голодом, я могу совершать поступки, которые другие примут за зло. Но душе вода не нужна. Как и еда. Ей не нужно совершать действий, направленных на добычу воды или еды.
— Надо было в перерыве в буфет сходить, сделать тебе доброе дело, — пошутила Альвина. — Вижу, ты пить захотел. Но уже второй период встречи начинается.
Собеседники продолжили свои рассуждения.
— Для Штатов война — добро, для остальных — зло, — сказала Андрей.
— Такова человеческая природа, — ответила Альвина. — Порабощать и властвовать, контролировать людей и чужие ресурсы. Чтобы такое лучше удавалось — навязывают войны.
— Да, человеческая природа предполагает присвоение плодов чужого труда — согласился Андрей.
— Вот, вот! — оживилась Альвина. — Вспомни рабство, которое было тысячелетиями. И это считалось правильным. Десятки миллионов людей прошли по дорогам в оковах и кандалах, сгинули в тяжелом труде на благо господ. Кого интересовали чувства раба на рудниках? Всякие там Аристотели и Платоны на вольном воздухе мудрствовали на другие темы.
— Нет, продвинутые философы и поэты жалели рабов, — не согласился Андрей. — Некоторые сами жили в нищете, в одном плаще в любую погоду.
Взять того же мудрого Диогена. У нас Жуковский, Державин, Пушкин лили слезы по поводу подпаска, на которого надевали ошейник с четырьмя длинными шипами, чтобы он не лег и не уснул, не проспал барский скот, пока барин упражняется по-французски.
— Вот я и говорю, что неплохо было бы вернуться к социализму, чтобы не стало богачей и нищеты, — продолжила Альвина. — Природные ресурсы Земли ограничены, в капиталистическом мире все миллиардерами быть не могут. Каждая семья жить как Рокфеллеры неспособна. На семь миллиардов населения не хватит энергоносителей и сырья для роскошной жизни! И эти ресурсы постепенно истощаются. Но всегда, во время любого кризиса зажимают пояса в первую очередь за счет плебеев.
