Вскоре дорога закончилась, и мы пошли по тропе среди зарослей болиголова.
Через пятнадцать минут тропа закончилась. Я бы сам никогда не нашёл это место, но Клэйб знал, куда идти.
Он вёл меня через ущелья, поросшие ежевикой, и холмы, вверх по скалистым уступам и сквозь засохший, мёртвый лес.
Там и стоял дом.
За прошедшие годы он должен был зарасти сорняками и плющом, но этого не произошло. Фактически, дом был таким же мёртвым, безжизненным и высохшим, как и деревья вокруг него, окружавшие строение, как нимб.
Сухая, потрескавшаяся земля была неплодородной.
Когда мы ступили на неё, от сапог поднялись облака серой пыли.
То там, то здесь поднимались ввысь высохшие, мёртвые деревья с отваливающейся корой.
Они разваливались в труху, стоило только их коснуться.
Сам дом был высоким, узким и обветшалым, как ободранный от плоти скелет.
Островерхая крыша почти полностью прогнила и рухнула.
Стены были бурыми из-за разросшегося лишайника и плесени.
Всё это напоминало разрушенное, крошащееся надгробие, готовое в любой момент рухнуть.
— Она там, — произнёс Клэйб, и голос его был таким же безжизненным, как и окружавший нас пейзаж.
Перед домом раскинулся огромный, гротескный дуб, напоминавший почерневший скелет.
Я ясно представил, что именно здесь была повешена Эбигейл Кори. Именно здесь её тело оставили висеть и качаться на ветру, пока плоть не оголила кости скелета.
Я стоял, затаив дыхание, впитывая окружающее, и живот у меня неприятно скрутило.
Признаюсь, этот дом меня пугал.
От одного только его вида моё сердце колотилось, как сумасшедшее, а внутри черепа словно начали скрестись мёртвые пальцы.
Мы подошли ближе, и я увидел колодец, который упоминал Клэйб.
Обычная тёмная яма, окружённая сваленными каменными плитами.
Я не видел её дна. Да и не хотел.
Пахло здесь, как в старом амбаре или на пепелище.
Ветра не было, и воздух казался плотным из-за частиц разваливающегося дома и иссушённой земли.
Клэйб сказал мне подождать снаружи. Я абсолютно не возражал.
Он зажёг фонарь, который принёс с собой.
— Электрические фонарики здесь не работают, — пояснил он. — Чем ближе к ней подходишь, тем тусклее они становятся. Не знаю, почему… Может, из-за энергии, которую она излучает. Полагаю, в неё больше от её отца, чем от человеческой матери, поэтому её окружает некое поле…
Он повернулся, чтобы войти в дом, и я схватил его за руку.
Во рту пересохло.
В глотку словно насыпали песка.
— Не нужно вам этого делать, мистер Клэйб, — прошептал я, дрожа. — Я… Я вам верю. Пойдёмте отсюда. Прошу вас, давайте уйдём.
