— Это ничего не значит. Я тоже родился в деревне, но мои взгляды, кажется, несколько шире мужицких.
— Никто и не считает идеалом взгляды простого мужика. Но понять деревню — это значит понять всю Литву. А ты еще до войны, когда служил где-то в России, успел отдалиться от родины.
— Осторожнее, мой милый, — обиделся Мурза. — Я не вижу необходимости хвастать своими заслугами… Но полагаю, что приношу родине больше пользы, чем ты, потому что знаю ее нужды.
— Литве нужны честные и справедливые деятели. Литве нужны личности. — Намек Домантаса был весьма прозрачен.
Мурза покраснел, но тут же овладел собой.
— Вижу, что сердиться на тебя бесполезно, ты рассуждаешь как ребенок. Совести, идеализма, добрых намерений у нас много, даже слишком много, — иронически улыбаясь, заговорил он, — но капитала нет и своих литовских капиталистов тоже. Вот чего у нас нет, вот что нам позарез нужно! У нас нет своих денежных воротил, своих промышленников, купцов, банкиров и других состоятельных бизнесменов, которые являются необходимым фундаментом благосостояния страны, ее культуры. Мы жалуемся, что наша печать, наше искусство влачат жалкое существование, нет средств на общественные и культурные нужды, за всякой мелочью обращаемся к помощи властей, а у государства на это денег нет. Мы же ничего серьезного не предпринимаем, чтобы улучшить положение. Напротив, лишь губим любую, сколько-нибудь смелую инициативу, всякий рациональный бизнес. Если кто-то из наших приобретет имение или построит дом, мы тут же чуть ли не врагом его объявляем. Надо кончать с этой наивной близорукостью. Радоваться бы, что вот и из литовцев кто-то прочно встал на ноги…
— Осуждаем за способ обогащения, а не за само богатство! Неужели ты считаешь, что цель оправдывает средства?
— Снова ты со своими абсолютными требованиями. Где ты видел человека, который бы сколотил капитал личным трудом? Если купец удваивает свои деньги, сидя в своем торговом заведении, значит, по-твоему, его совесть уже черна? Если рабочий создает товаров на десять литов в день, а фабрикант выплачивает ему только пять, то хозяина следует считать вором? Мол, украл у рабочего недоданные пять? Думать подобным образом — значит совершенно не понимать сущности развития промышленности. Ведь капитал работает гораздо интенсивнее, чем человек. Прибыль, прибыль и еще раз прибыль — вот основа его логики и морали. Капитал, мой милый, как вода — его не заставишь течь в гору, хотя бы на той горе ежедневно провозглашались божьи заповеди и проповедовалось евангелие. Главная наша ошибка в том, что мы сдерживаем рост капитала, предъявляя ему какие-то допотопные моральные требования. Так у нас никогда не будет своих капиталистов.
