— Значит, так: наклеем ярлык врагов государства на всех, кто мыслит иначе, чем мы, и засадим их в кутузку? Тогда все тепленькие местечки достанутся нам?! — не сдержался Домантас.
— А вы бы и своих на улицу выгнали, будь ваша воля!
— Прошу успокоиться, — поднял голос председатель. — Прения прекращены! Кто против? Один господин Домантас? Прекрасно. Юлия Бутаутайте уволена.
Домантас исподлобья посмотрел на Мурзу. Внутренний голос твердил ему: «Не уступай, это недостойно; не уступай, потому что, обидев невинного человека, сам станешь негодяем».
— Прошу слова! — громко и гневно сказал он. Однако председатель не дал ему слова, объясняя это тем, что вопрос уже решен.
— Не решен, хоть вы и проголосовали! Какое вы имеете право? Ваше решение вовсе не обязательно для меня, я не придаю ему абсолютно никакого значения! Юлия Бутаутайте не будет уволена! — И Домантас вышел, хлопнув дверью.
Взволнованный, вернулся он домой и долго расхаживал по кабинету, все никак не мог успокоиться. «Это уж слишком! — думал он. — Увольнять полезных работников без всяких причин, лишь за то, что у них иные взгляды! Это просто фанатизм! И кто увольняет? Сговорилась группка крикунов, которые сами ни на какое серьезное дело не годятся, и гонит ценных людей…» Однако опыт подсказывал Домантасу: «активисты» не уступят, поднимут шум, развернут кампанию против него… «С этими типами трудно бороться, потому что они в средствах не стесняются… Клевета, ложь и даже драки — им все дозволено, все подходит… Ну и что же? Пусть кричат, пусть орут — что они мне сделают? Я поступаю по закону и справедливости. Их „решения“ для меня необязательны, да-да, необязательны!»
* * *
На следующее утро ему позвонил Мурза.
— Ну и закатил ты вчера скандальчик! Наши «активисты» просто взбесились. Будь уверен, они не уступят.
— Я тоже не намерен уступать. Это принципиальный вопрос: кто имеет право увольнять служащих — начальник учреждения или посторонние лица?
— Надо исходить из практики, милый мой, а не из принципов. Лучше пожертвовать несколькими чиновниками, чем ссориться с такими энергичными людьми… Поверь, Викторас, тебе придется уступить и даже извиниться перед ними. Иначе не будет покоя. Ничего не поделаешь, один в поле не воин.
— Увольнять только для того, чтобы посадить своих?! Воистину государственная мудрость!
— Подожди, друг мой, не шуми! Освобождая место для тебя, мы тоже кое-кого уволили. Ты, кажется, понимал, что место директора занято, однако, насколько мне помнится, никакого скандала не устраивал…
