3. „Деятели“, направляясь на каток, должны облекаться в белую шапочку и белый шерстяной свитер, так больше шансов сохранить свое инкогнито, — глядишь, никто и не заметит, что под овечьей шерстью спрятан заМурзанный волк».
«ЗаМурзанный… Постой, постой! Вот наглецы! Это уже слишком, даже заглавную букву вставили… Неужели нет на них управы?»
В следующих разделах, адресованных артистам, художникам и всякого рода спортсменам, она не нашла никаких намеков. Но теперь уже внимательно просматривала каждую статейку. Ее внимание привлек «Малый энциклопедический словарь»:
«Акробат — человек без костей, умеющий превосходно лазить по лестнице карьеры.
Драная шкура — вещь, очень удобная для продажи или перемены.
(По упрямой шкуре (см.) — часто бьют.)
Дурман, или Чертополох, — символ мук, сиречь — ревизор.
Мурзатый — человек, который столь ловок, что не попадает в тюрьму… Живет обычно с чужой женой…»
У Зины задрожали руки. Она выронила газетный лист, встала, чтобы выйти, но, снова схватив ненавистную газетку, порвала ее в клочья.
— Чего они добиваются? Что им нужно? Я же и так несчастна! — всхлипнула она, ломая руки.
«Наши личные отношения — маленькая любовная история, может быть, и драма, — лихорадочно думала она. — Сколько таких в городе, в стране! Но почему именно наша их интересует? Ведь это касается двух, от силы трех человек… Зачем же они?!»
И чем больше думала, тем больше убеждалась, что наскоки газетчиков вызваны причиной куда более важной, чем ей казалось до сих пор. Да, такие истории, какая произошла с ней, начинаются обычно в сердце и заканчиваются в спальне… Но чтоб они так задевали общество, так возмущали его? Нет, этого она не предполагала… Воистину — как странен мир! И как злобен…
Она уже и раньше кое-что замечала: дамы и барышни пробовали разговаривать с ней свысока, осуждали, двусмысленно улыбались, пытались унизить… Но такой уж у женщин характер! Разве следует обращать на них внимание? А ведь тут против нее выступают люди думающие, журналисты, мужчины, которые организуют общественное мнение. Пусть здесь простое зубоскальство, но тем больнее оно ранит, тем обиднее, унизительнее терпеть насмешки…
Правда, в первую очередь нападению в этих статейках и пасквилях подвергается Мурза. В нее сатирические стрелы бьют косвенно… Но достается и ей. Чем она виновата? Мурза копил деньги, строил дома, прибирал к рукам что плохо лежит, наконец и ее «прибрал к рукам». Но она же никому ничего дурного не сделала! Сошлась с Алексасом — вот и вся ее вина. Домантас не понимал ее, не ценил, довел до нищеты… А она рождена для другой жизни. Она слишком красива, чутка, восприимчива. У нее сильно развито воображение, любовь к прекрасному; она всегда жаждала блеска, славы, радости. Не могла же она обрастать мохом, как трухлявый пень! Да, да! Она стремилась лишь к тому, чего добиваются все, если только в силах. И за это ее осуждать?
