Спустя 80 дней с начала подъема воды, когда паводок начинал спадать, власти уже устанавливали цены на продовольствие, в первую очередь на хлеб, — вот до чего точно могли египтяне по высоте подъема воды в реке оценивать размеры урожая на землях, лежащих выше и ниже по течению!
Ниломер на острове Рода повелел установить в 716 году халиф Сулейман. Эта восьмиугольная мраморная колонна разделена на 16 пиков[9]. Много веков спустя французы нанесли на пего деревянный масштаб, а в 1886 году сюда были добавлены и метрические деления.
В Древнем Египте хотя и процветала цивилизация и весьма сильно были развиты наука и искусство, однако ничего не было известно об истоках реки, некогда создавшей основы существования этой страны и в значительной мере определявшей уровень культуры ее обитателей на протяжении тысячелетий. Жители Египта еще до начала пашей эры имели довольно верное представление о странах, расположенных по берегам Нила, но происхождение священной реки для них было сокрыто завесой тайны. «Отец истории» Геродот знал многие страны, он повидал их во время своих длительных путешествий на Кипр, в Египет, Персию, в страны по берегам залива Большой Сирт (Сидра). Добравшись по Нилу до Элефантины, он пожелал проникнуть в тайну ежегодного паводка и с помощью собранных сведений, путем собственных умозаключений попытаться определить, где находится исток реки.
Походы Александра Македонского позволили освоить новые земли и, следовательно, существенно расширили кругозор греческих ученых. Еще до средневековья немало знаменитых умов предпринимали усилия разгадать «великую тайну природы» — летний паводок Нила. О попытках Аристотеля в этом направлении свидетельствует его сочинение «О подъеме воды в Ниле». Аристотель же призывал вести поиски истоков реки. По совету своего высокочтимого учителя Александр Македонский разослал повсюду гонцов, которым удалось установить, что паводок начинается в горах Эфиопии. Древнеримский поэт Марк Анней Лукан так рассказывал об этом:
Высший из всех царей — Александр, к Мемфисскому богу —
Нилу — ревнуя, послал мудрецов в Эфиопию, земли
Дальние; их задержал обожженный, красный от зноя
Край полуденный; пришлось им видеть кипение Нила[10].
Тот же самый Марк Анней Лукан вкладывает в уста Цезаря такие слова, произнесенные — якобы на празднестве у Клеопатры:
Дух мой, в котором живет такое усердие к правде,
К истине жаркая страсть, сильней ничего не желает,—
Только бы знать начало реки, сокрытое вечно,
