С древних времен политические процессы в этом регионе все же определялись опасениями, что существует возможность перекрыть Голубой Нил и повернуть его воды. Правители близлежащих стран считали, что с «повелителем нильского паводка» — эфиопским императором следует обязательно поддерживать дружеские отношения, по возможности чаще заверять его в своем благорасположении, в доброжелательных намерениях. А в середине XIX века уже и Англия попыталась приобрести влияние на Эфиопию. Договор с императором Менеликом II в 1902 году был призван дать гарантии, что в верховьях Аббая (в верхнем течении Голубого Нила) без согласия Англии и Египта не будет сооружать плотину ни сам Менелик, ни какая-либо сторонняя держава. Этот договор, кстати, предусматривал постройку плотины на озере Гана, что, однако, так и не осуществилось — предпочтение было отдано плотине близ Асуана. Тем временем британский лев закрепил свои позиции в Судане, и значительные средства из собственных, равно как и из египетских капиталов, а также денежные суммы, полученные за счет выпуска займов и сбора налогов, англичане стали вкладывать в строительство грандиозной оросительной системы и таким образом для своих нужд превратили Гезиру (наносные земли в междуречье Белого и Голубого Нила) из житницы в огромную хлопковую плантацию. Тончайший хлопок помог, между прочим, восполнить недостаток сырья на британском рынке; в Гезире выращивали миллионы кантаров[27] длинноволокнистого хлопчатника, но не зерно, которое было столь необходимо для пропитания местного населения.
Владеть Суданом, иметь доминирующее влияние в Египте, контролировать весь Нил, а также все сопряженные с этим экономические факторы — все эти амбиции англичан определялись глубокими, политически мотивированными причинами. Египет и долина Нила всегда считались у крупных европейских держав важной вехой на пути в Индию. А когда в прицелах пушек наполеоновской армии оказался сфинкс, «великий корсиканец» решил, что теперь весь Египет будет под его властью, столь успешная военно-политическая акция усилит его влияние в Европе, а Египет отныне станет бастионом против Англии, форпостом для завоевания Индии. С этих самых пор возникло безграничное стремление Великобритании не допустить чужого присутствия в этой стране на Ниле. Строительство Суэцкого канала лишь укрепило это стремление к единоличному господству, увеличило и без того исключительное значение Египта, которое уже было велико — при условии, что будет освоен второй кратчайший путь в Индию: сухопутный путь вдоль Нила. Однако не одни англичане понимали значение стран, расположенных по берегам Нила и его истоков в глубине континента — об этом свидетельствовали впоследствии притязания таких империалистических стран, как Франция, Италия, Германия и Бельгия. События в Фашоде (так называемый Фашодский кризис) в 1898 году стали предвестием этого, и многим уже тогда могло быть ясно, сколь высоки ставки в этой игре. В конечном счете именно британский «Юнион Джек» по-прежнему развевался над всем сухопутным путем через Африку и над Нилом; всеми тремя путями через Африку владели впоследствии англичане: «линией Капштадт — Каир с озером Виктория посередине, а оттуда на восток — Угандийской дорогой, ведущей к Индийскому океану».
