Выходим на шоссе. Последние километры трансвьетнамской дороги номер один на земле ДРВ. Поля. Крестьяне сажают рисовую рассаду, не поднимая головы. На буйволах, утопающих по брюхо в жидкой грязи, вспахивают поля. За рекой Бенхай слышны взрывы.
Верстовой столб с надписью: 37 километров до Куангчи. (Куангчи — это уже Южный Вьетнам.) Десятки воронок. Развалины.
Вдруг за поворотом возникает нереальный в своей огромности красный флаг с желтой звездой посередине. Он развевается на флагштоке в несколько десятков метров высотой. Мост Хиенлыонг. Ничем не примечательный железный мост длиной метров сто. (Через несколько месяцев мост будет взорван.) На том берегу тоже вьетнамская земля, там тоже живут вьетнамцы. Здесь лозунг: «Да здравствует Хо Ши Мин!» На той стороне видны какие-то здания, бродят солдаты, а флага нет.
Хотелось бы сказать, что я сел на берегу реки Бенхай, посмотрел на ту сторону и предался глубоким и важным мыслям о судьбах Вьетнама, о войне, о мире. Но я не сел на берегу Бенхая и не предался глубоким мыслям. На бегу отщелкав две пленки, возвращаюсь назад. Снова работают условные рефлексы, и при каждом отдаленном разрыве глаза невольно останавливаются на ближайшем убежище — норе, окопчике, куда можно было бы прыгнуть в случае опасности.
Самолеты разворачиваются над нами и вновь бомбят какие-то районы на той стороне. Жажда. Глотки тепловатой воды из фляжек. Рисовые поля. Люди работают, не обращая внимания на бомбежку и взрывы. Им надо сажать рис….
Опять землянка пограничников. Вернулись из дозора молодые, подтянутые ребята.
— Что на том берегу?
— Небольшая неурядица. Наши «коллеги» с Юга поссорились с крестьянами. Пришлось проводить воспитательную работу.
На всем правом, южном берегу Бенхая сохранился лишь один пограничный пост марионеточной администрации у моста Хиенлыонг, да и тот живет лишь «по политическим соображениям». Остальная территория — освобожденные районы. Южновьетнамские пограничники редко выходят из своих казарм. Сегодня, не получив продовольствия и порядком проголодавшись, они занялись промыслом рыбы. Здесь это делается просто: озерцо тщательно отгораживают от других водоемов, вычерпывают воду и со дна собирают рыбу. Труд большой, зато улов верный. Потрудившись целый день, сайгонские стражи начали собирать рыбу. Появились крестьяне и предложили им убираться, так как это озерцо предназначалось трем семьям из пограничной деревушки. Еле-еле южновьетнамские пограничники уговорили крестьян оставить им часть улова, за «труды».
