Сейчас собран рис, во дворах скирды соломы. Пламя может перекинуться с одного дома на другой. Ответственный за пожарную команду уходит вместе с несколькими мужчинами. Возвращается часа через два.
— Пожары потушили. Молодежь и ополченцы. В последний момент с самолетов по людям у горящих домов стали стрелять реактивными снарядами. Несколько раненых.
Тянется ночь. Мерцает коптилка. Приходят и уходят люди. Запекшиеся губы раненой девочки скривились от боли. Мать с окаменевшим лицом обмахивает ее веером. Четверть часа сна — и снова просыпаемся. Брезжит рассвет.
Пока мы коротаем день на лавках и циновках под навесом, нам рассказывают о жизни общины (это что-то вроде нашей волости).
Община награждена тремя орденами, из них один — за успехи в производстве. Оказывается, крестьяне, которые раньше не обеспечивали себя полностью продовольствием, теперь начали сдавать некоторое количество риса государству. «Это тоже наш выигранный бой».
Мы прошлись по ничем не примечательной вьетнамской деревне. В тени густой растительности тесно и беспорядочно стоят крестьянские бамбуковые хижины: несколько столбов и балок, легкие, плетенные из полосок бамбука стены, одна из которых днем снимается или открывается, крыша из пальмовых листьев или рисовой соломы. Между хижинами лоскутки огородов и садов с бататом, маниокой, перцем, бананами, цитрусовыми, съедобными травами; на решетках из бамбука — плети с метровыми кабачками и полуметровыми огурцами. Между домов бродят небольшие черные свиньи, куры, утки. Повсюду маленькие пруды, в них выращивают зеленое удобрение — болотную чечевицу, ее урожай снимают примерно раз в неделю. У крестьян нет ничего, за исключением самого необходимого для поддержания существования. По дорогам на юг страны идут машины, груженные боеприпасами, оружием, мукой, техникой.
В ту ночь американцы не вели прицельный огонь. Они не смогли обнаружить ни одной автомашины и стреляли беспорядочно. В каждом из кооперативов общины — бригады пожарных, в основном молодежь. По ходам сообщений бросались туда, где вспыхивало пламя: гасить пожар, спасать людей, помогать раненым и выносить имущество. Остальное население спало.
К вечеру нас предупредили:
— Машины пойдут отдельно, вы будете переправляться сами. Мы не можем подвергать вас излишнему риску.
Шесть часов вечера. Выходим. Лунки сантиметров в двадцать пять — тридцать (бом-би, бом-би) встречаются каждые пять метров вдоль дороги. Сады, бананы, хлебные деревья, сгоревшие дома. Буйволы с мощными рогами. На берегу реки воронки, старые позиции зениток, поросшие травой. Закат над рекой, какой закат! Облака, желтые и розовые, опаловые и лиловые, невысокие горы на горизонте. Огромный черный лопух банана на фоне розового неба. Лодка-сампан метров десять длиной. В ней стоя гребут три девушки. Одна из них — миловидная, ладная — смущается от вспышки фотоаппарата.
