Вечером, накануне отъезда в Сану, я еду взглянуть на затихший после трудового дня порт. Сонно стоят прислонившиеся к причалу морские суда, замер буксир у нефтяного пирса. закрыты склад и мастерские. У дверей склада на высоком, — похожем на трон стуле сидит, явно скучая, молодой аскер. Винтовка в чехле висит на гвозде, вбитом в спинку стула. Он из Саны, год как женат, но детей у него еще нет. Аскер говорит, что ему трудно живется, и я интересуюсь, чего же ему не хватает. Тут он оживляется. Загибая пальцы, он перечисляет, чего ему недостает для красивой жизни: хорошей одежды, хорошей еды, хорошей второй жены в Ходейде и хорошего ката. Говорю, вот работай и все это у тебя будет. Парень вдруг задумывается на секунду и затем переспрашивает: «А зачем работать?!».
Уже поздним вечером возвращаюсь в гостиницу и смотрю на светящееся под луной море. Город засыпает. Муэззин с невысокого минарета глинобитной мечети призывает правоверных на последнюю молитву.
…Прямая как стрела дорога, начинаясь от Ходейды, упирается в темнеющие вдалеке горы. Машина несется к синеющим вдали горам. Мимо мелькают небольшие деревушки из глинобитных домиков, покрытых сухой травой, стеблями дурры и кукурузы. Небольшие рощицы акаций и тамариндов сменяются ярко-зелеными заплатками полей: здесь на поливных участках круглый год собирают урожай клевера и овощей. На глубине 30-100 м от поверхности земли находятся водоносные слои, и их использование может превратить этот край в цветущий сад. Справа показывается обнесенный стеной г. Баджиль. Рядом, на крутой лысой горе, стоит военная крепость, к которой серпантином вьется дорога.
По мере удаления от моря и постепенного подъема к. предгорьям рощицы акаций, тамарисков и кустарники азалии встречаются все чаще. Гора изрезана ущельями, по которым бегут быстрые ручьи. Ущелья поросли невысокими рододендронами с пышными розово-белыми цветами, пальмами дум-дум, огромными кактусами. Горные склоны разделены на террасы, гигантскими лестницами поднимающиеся от подножия к самым вершинам. Отдельными пятнами белеют крестьянские дома.
После двух часов крутого подъема попадаю в Манаху — город, запирающий перевал и спуск в Центральный Йемен. Манаха представляет собой естественную крепость, которая в прошлом не раз являлась препятствием для турецких завоевателей, рвавшихся к столице страны. В районе Манахп, в труднодоступных горных ущельях Джебель-Бени-Исмаил живут члены мусульманской секты исмаилитов.
