При всех различиях в уровне общественного развития, какие существовали ко времени экспедиции Камерона между народами, через земли которых пролегал его маршрут, общей чертой для всех этих народов в 70-х годах прошлого века было то, что все расширявшийся спрос на рабов в одинаковой степени вовлекал в работорговлю и мелкого племенного вождя где-нибудь в Угого, и мулохве раннеполитического образования Луба (у Камерона — Уруа). Они были в ней необходимыми посредниками, а то и поставщиками «товара». Вовлечение же в работорговлю с неизбежностью вело к войне практически всех против всех, к жесточайшему разорению хозяйства и, как следствие, к деформации традиционных общественных структур, а в конечном счете — к их разложению, к ослаблению и распаду существовавших раннеполитических объединений на более мелкие.
Вскоре после путешествия Камерона такие разрушительные тенденции в немалой степени облегчили бельгийским, германским, португальским и британским колонизаторам раздел этой части Африки. Главным же непосредственным итогом расцвета работорговли стало небывалое разрушение производительных сил, обезлюдение и запустение целых областей в Центральной Африке. Это плачевное состояние дел и засвидетельствовал в своей книге Камерон с большой яркостью и убедительностью.
Едва ли можно сомневаться в том, что он вполне искренне и серьезно осуждал работорговлю, хорошо понимая губительный ее характере Но такое осуждение «в принципе» ни в коей мере не означало даже попытки сколько-нибудь активно ей противодействовать во время экспедиции. В этом отношении Камерон не может идти в сравнение со своим великим соотечественником Ливингстоном, и такое различие невозможно объяснить только индивидуальными чертами характера обоих путешественников: Ливингстон и Камерон были людьми разных поколений, причем слово «поколение» в данном случае имело не просто возрастной смысл.
Камерон родился через 31 год после Ливингстона и вырос уже в той Британии, которая была самой богатой и сильной капиталистической страной тогдашнего мира, настойчиво создававшей крупнейшую колониальную империю. Вместе с небывалым ростом экономического и политического могущества и как прямое его следствие формировался в общественной психологии страны тот комплекс идеологических, политических, морально-этических взглядов, который позднее получит общее обозначение «викторианский дух», или «викторианство», по имени царствовавшей с 1837 по 1901 г. королевы Виктории. Викторианство было достаточно сложным и многосторонним социально-психологическим явлением. Но главное в нем можно выразить в очень немногих словах.
