Пелена белых туч заволокла небо. В воздухе разлился туман. Мы чувствовали себя как в душной, насыщенной влагой теплице. Назойливо жужжали лохматые мухи. Поиски других ископаемых животных вокруг места, где Тереса нашла череп млекопитающего, не увенчались успехом. Кончился запас воды, и после полудня нужно было возвращаться в лагерь.
По дороге спустила покрышка, и мы остановились, чтобы поправить поломку и переночевать. Пока снимали колесо, все разговоры только и вертелись вокруг единственного и так прекрасно сохранившегося черепа млекопитающего, который мы везли с собой, упаковав в коробку с ватой. Этой находкой палеонтология определяла новое, одно из немногих в мире место обитания млекопитающих мелового периода.
После оранжерейной дневной духоты наступил чуть теплый, мягкий, безветренный вечер. На бархатных песках там и сям зеленели кусты саксаула. Шлепая ногами, пришли откуда-то верблюды и удалились, оставив на ветвях кустарника клочья шерсти.
Когда наступили глубокие сумерки, я отошел со своим матрацем на несколько десятков шагов и устроился на ночлег. Где-то совсем рядом с шумом взлетела саксауловая сойка, уселась на кончике ветки, запела, позвала кого-то чистым голосом флейты, вспорхнула, показывая свое сизо-кофейное оперение с белыми полумесяцами на крыльях. И песня и полет были частью ничем не нарушаемого безмятежного покоя. Это состояние покоя одинаково ощущали и люди и животные. Я улегся и закрыл глаза. Вокруг остывали пески, угасали последние блики красного света.
Среди ночи я проснулся от запаха саксаула, исходящего от его маслянистого сока и зеленой мякоти. Ветер с шуршанием нес мимо спального мешка кусочки аргала. Долго еще слушал я тоскливое протяжное рыдание верблюдов.
7
Однажды мы вспомнили, что в прошлом году в «сайре с пещерой» Веслав Мачек нашел, как ему показалось, черепаху. Где-то высоко в стене торчал беловатый контур в форме эллипса, похожий на срез панциря. Экспедиция уже свертывалась перед отъездом на родину, и на более подробное обследование не оставалось времени. Черепаха должна была быть огромной, так как овальный контур, по мнению Веслава, был больше одного метра диаметром.
Теперь мы начали его искать. Я взобрался на узкий гребень между двумя расселинами и в бинокль рассматривал окрестные стены. На кости не было и намека. Внимание ослабло, мысли стали разбегаться. Я глубоко осознал вдруг, что передо мной земля, лишенная растительности, словно впервые сделал это открытие. Ничем не оскверненная поверхность — именно в этом состояло великолепие здешнего пейзажа. Это была чистая, облагороженная пустыня, по сравнению с которой растительность казалась чем-то заурядным, зеленый цвет — банальным. Здесь обнаженные скалы были выдержаны в пастельных тонах, пески — серые, горы и холмы — в гамме хрома и красного. Небо сливалось с землей, становясь ее продолжением, тень от тучи ползла по пустыне. Мчались столбы песчаных вихрей, над ними сверху, не достигая земли, пыльной паутиной свисали полосы дождя.
