Фараон вздохнул.
Надо умилостивить богов. Надо пожертвовать во все главные храмы государства побольше скота, земли и рабов. Боги, задобренные щедрыми подарками, не посмеют вредить ему, — и мир и благоденствие снова водворятся в обеих странах.
Слуга доложил о приходе первого жреца Бакнихонсу.
Лицо фараона оживилось.
— Мудрый Бакнихонсу всегда приходит вовремя. Ввести его с должным почетом. Пенроирит, скажи, чтобы поставили кресло для первого жреца.
Бакнихонсу вошел и простер руки в знак благоговения перед сыном Ра, потом благословил его. Шкура пантеры волочилась за ним по плитам пола, в знак его высокого сана. Фараон встал с трона и лично усадил Бакнихонсу в подставленное слугами кресло, — это было особой, редкой милостью «благого бога».
— Воззри на меня, восходящее Солнце, — начал жрец, — я пришел к тебе с дурной вестью…
Глаза фараона испуганно раскрылись.
Опять дурная весть?..
— Я не хотел посылать к тебе гонца, жизнь рожденных, ибо слова этих людей — как финики в разорванном мешке: они утекают, как вода с верховьев Нила… Пусть чело твоего величества не омрачается моей вестью, ибо мудрость не должна бояться дурных вестей… Она ищет лишь путей, как избежать зла… А пути эти в пределах наших сил…
Фараон внимательно слушал. Рука его, опиравшаяся на ручку трона, дрожала.
— Что случилось?..
Бакнихонсу оглянулся.
— Я не вижу здесь твоей матери, пресветлый Ра, великой царицы Нефтис, правившей в дни, когда еще локон украшал твое правое ухо. Ее мудрое слово не будет лишним в нашем деле… Я не вижу здесь и мудрого Нахтмину, советника твоего величества. Нам должно обсудить и решить все на общем совете, чтобы впоследствии нам не сказали: «Вы поступили необдуманно, как малые дети»…
Фараон приказал пригласить на совет царицу и Нахтмину.
— Пусть государственный муж пройдет со стороны садов твоего величества, — добавил Бакнихонсу, — у пилонов дворца стоит толпа просителей, они могут задержать его… Толпа беснуется, она обвиняет во всех своих несчастьях великого Нахтмину, — лев должен бояться рассерженных гиэн, ибо они в гневе своем свирепы…
Фараон вспыхнул.
Толпа у пилонов?.. Недаром он слышал крики со стороны канала. Да пошлют боги огненный дождь на головы этих крикунов, они нарушают его покой!.. Почему их не разгонят ливийцы-стражи?.. Чего они медлят?..
Царица Нефтис, войдя, поцеловала край одежды сына и склонила голову перед простертыми руками Бакнихонсу. На ней была длинная белая одежда из сирийской ткани и драгоценное ожерелье из настоящего «мафката». Рубиновый «урей» венчал головной убор царицы.
