Денисов похлопал себя по карманам, протянул коробок. Спохватившись, зажег спичку.
— Надеюсь, ничего серьезного?
— Это… — Лариса длинно выдохнула дым, — связано с некоторыми переменами в моей личной жизни.
— Я слышал, ты собираешься замуж, — сказал Денисов.
Ничего такого он не слышал — не от кого, просто решил ей немного помочь.
— Это тебя удивляет?
— Отчего же? Нет! — искренне сказал Денисов и не угадал.
Лариса ждала от него эмоций. Огорчения, например. Однако досады она внешне не показала, просто сделалась несколько суше.
— В общем, случилось так, что мне на несколько месяцев придется уехать за границу. Взять Павла с собой я просто не могу. Видишь ли… помимо чисто объективных обстоятельств… Он многое воспринимает просто в штыки. Хотя ровным счетом никакого повода…
— С твоим приятелем он, значит, не поладил. Не в строку пришелся, — не удержался Денисов.
— Ты всегда был невыносимо вульгарен. — Лариса дернула плечом и уронила столбик пепла на тонкую ткань юбки. — Мой приятель, как ты выражаешься, очень чуткий, интеллигентный человек. С Павлом он всегда предельно деликатен. Вероятно, влияет переходный возраст, определенные черты характера…
Разумеется, она имела в виду черты характера, унаследованные Пашкой лично от Денисова.
Мимо их скамейки прошла старушка в черном костюме. Волосы ее были выкрашены в молодой, ярко-рыжий цвет. Густым и звучным голосом она сказала: «А где моя Бабетта? Куда же она подевалась?» Бабетта — толстая одышливая сука неопределенно-приземистой породы никуда не делась и деться не могла. Она неотрывно семенила рядом со старушкой на коротком поводке. Услышав свое имя, подняла грустную морду, вздохнула и вновь опустила к самой земле. По меркам короткой собачьей жизни Бабетта была ровесницей своей хозяйке. Денисов глядел вслед удалявшейся паре, а Лариса тщательно стряхивала с подола пепел.
— За Павлом нужен надзор, — сказала она. — Было бы неплохо, если бы это время он пожил у тебя. Начинаются каникулы, а в лагерь он отказался ехать наотрез.
— Почему бы и нет, — рассеянно согласился Денисов. — Конечно, пусть поживет.
Не очень высокий, зато крепкий, совершенно мужского телосложения Пашка выглядел старше своих шестнадцати. Спортивные секции, в которые его пихали с пятилетнего возраста, свое дело сделали. Только лицо оставалось по-мальчишески нежным, со смешным пушком над верхней губой. На переезд к Денисову он согласился легко и даже с удовольствием. Только отчего-то сразу попросил: «Пап, можно я не буду на практику ходить?»
