И тычет пальцем в мою спину. Ну, хоть кто-то в этой тюрьме меня понимает.
В третий раз прихожу фотографироваться. Прходит пара месяцев. Достаточное время, чтобы снимки свозили в госпиталь к специалистам, и вернули обратно. Записываюсь на приём к доктору и прошу просветить меня относительно моих проблем.
— Снимки?! — удивляется убийца здоровья (matasanos — исп.), которая не знала о существовании рентгенкабинета в этй тюрьме, — Хорошо, посмотрю.
На той же неделе вызывает меня в санчасть.
— В твоей папке нет других снимков. Только вот этот.
Показывает на негатив, висящий на специальном стенде под лампой.
— Всё у тебя нормально. Нет причин для беспокойства.
Я надеваю очки. Это не тот снимок! На нём два изображения позвоночника, «ужатые» так, что не видно рёбер. Чувствую, как волна выздоровления накрывает меня с головой, не оставляя места раздражению.
Время — лучший врач, особенно в испанской тюрьме. Проходит ещё один год осторожного ничегониделания и боль в сломанном ребре переходит в простое нытьё. Срослось, наверное! И осколок в локте больше не прощупывается.
Стиль работы испанской пенитенциарной системы можно проиллюстрировать моим примером. В тюрьме Мадрид -7 Эстремера, в блоке, где я был, находился педофил. Здесь они — неприкасаемы. После того, как его, а через некоторое время и меня, переместили в тюрьму Кастейон-2 Албокассер, педофила поместили в так называемый респектабельный модуль, а меня интегрировали в модуль наркоманов.
Позже, правда, администрация допустила «прокол», переведя меня в тот же модуль, где педофил наслаждался полусвободной жизнью.
Тот мой временный залёт к блатным позволил мне позже насмехаться над всеми работниками тюрьмы, от охранников до медиков, когда они меня спрашивали о причинах, побудивших уйти оттуда.
— Мне не нравятся ваши педофилы, — неизменно отвечал я, наблюдая при этом всю гамму эмоций на переднем лице собеседника.
Моё кратковременное пребывание в убежище для любителей детских тел дало возможность убедиться в отличии еды в модулях для наркоманов и педофилов. Я уже описывал в «Средиземноморской диете» способы превращения еды в ещё одно наказание для зэков, но то, что творилось вокруг наркомодуля, требует отдельного описания.
Наш номер шесть считается в тюрьме самым плохим местом. От него шарахаются не только зэки, но и охранники. Те заключённые, что должны были, по каким-нибудь причинам, прийти в наш модуль, заранее были готовы если не умереть, то, по крайней мере, получить преждевременный инфаркт.
