Более того, военное превосходство союзников на западе существенно усиливалось незавершенностью и несовершенством линии Зигфрида. Несмотря на отчаянные попытки в последний момент устранить некоторые наиболее серьезные упущения: отсутствие орудийных башен, защитных жалюзи, пулеметных установок, а также и другого существенного оборудования, основным фактом остается то, что линия, как таковая, была подобием «потемкинской деревни». По крайней мере, так ее описал генерал Вестфаль, когда в начале войны прибыл туда со своей резервной частью.
Западный вал представлял собой любопытную картину. На некоторых ключевых местах его строительство было закончено, например в Сааре. Однако на остальных участках было завершено сооружение только первой линии обороны, да и то не везде. Не предусматривалось никакой системы обороны в глубину; не было соответствующих укрытий для войск на случай воздушного нападения или сильного артиллерийского налета. Даже в августе и сентябре там все еще находилось свыше 150 тысяч строительных рабочих, в основном иностранцев.
У немецкой армии на западе была и другая трудность. Транспортная сеть Германии не могла одновременно удовлетворить потребности для мобилизации войск против Польши и на западе. Приоритет был отдан Восточному фронту, соответственно подразделения и оборудование для Западного фронта существенно задерживались. Так, резервному подразделению генерала Вестфаля потребовалось полных десять суток для сбора и переброски на позицию на линии Зигфрида.
Полковник Герке, глава транспортного отдела Генерального штаба армии, докладывал своим начальникам, что железные дороги не в состоянии справиться со всеми потребностями; по его подсчетам, с момента мобилизации и до занятия дивизией своих позиций на Западном фронте потребуется 13 суток. Фон Лееб, как мы видели, докладывал Браухичу, что потребуется шесть суток, чтобы дивизия из района сосредоточения достигла фронта.
Зная действительную картину сил, противостоявших друг другу на западе, и те дополнительные преимущества, которые имели британцы и французы, мы можем вернуться к решающим дням августа. Теперь мы завершим наше расследование обстоятельств и ответственностей, которые привели к неспособности англо-французских союзников осуществить сражение, которое покончило бы с войной, а возможно, и с самим Гитлером осенью 1939 года.
Нам следует вернуться к 14 августа, дню, когда Черчилль приехал в Париж на завтрак к генералу Жоржу. Примерно в это же время главнокомандующий немецкими сухопутными силами Браухич, начальник Генерального штаба сухопутных сил Гальдер, командующие военно-морскими и военно-воздушными силами Редер и Геринг и главный архитектор Западного вала Тодт находились на пути в Оберзальцберг. Они были вызваны к Гитлеру на специальное совещание. Историки уделили до странности мало внимания этой – учитывая время проведения совещания – решающей встрече Гитлера с его ближайшим окружением из высшего военного руководства. Более того, значение этого совещания умалялось подчеркиванием сходства его выступления на совещании 14 августа с теми заявлениями, которые он сделал графу Чиано в предыдущие два дня. Тем не менее подлинная важность совещания заключается не в сходстве двух выступлений Гитлера, а в их коренном различии. Каждое из этих выступлений было частью гитлеровской модели.
