Более того, начальники штабов решили внести полную ясность в этот вопрос перед комитетом имперской обороны. В начале июля они доложили комитету, что судьба Польши должна зависеть от конечного исхода войны, а это будет зависеть от способности союзников нанести поражение Германии в долгосрочной перспективе, а не от ослабления давления на Польшу в самом начале войны. Начальники штабов понимали: кое-что все же можно было бы сделать, чтобы помочь полякам косвенно – нанесением воздушных ударов по Германии. Однако это, утверждали они, поднимает все вопросы, связанные с принятой политикой в отношении бомбардировок, и они продолжали рассматривать альтернативы. Это и ограниченные воздушные нападения на немецкий военно-морской флот и другие, безусловно, военные цели, и принятие политики «снятых перчаток» с самого начала и нанесения ударов по немецкой военной машине, что нанесет Германии огромный вред, хотя и будет стоить жизни множеству мирных жителей.
В конечном счете начальники штабов отвергли все без исключения варианты, которые могли бы привести к эффективной помощи полякам, так как они вызвали бы со стороны Германии опасные ответные удары по городам и промышленным объектам союзников и, более того, вызвали бы отчуждение нейтралов. Ни в одном месте представленного меморандума начальников штабов не говорилось о возможных преимуществах для союзников принуждения Гитлера к войне одновременно на двух фронтах, и рассматривались «паникерские» источники, на сведениях которых можно было принять решение в пользу длительной войны ценой игнорирования судьбы Польши.
Комитет имперской обороны одобрил доклад «как основу для переговоров с французами и поляками», которых, говоря словами официального историка, «было важно удержать от „импульсивных действий“, которые могли дать Германии оправдание для мести без разбора». Французы, ознакомившись с выводами британцев, с большим облегчением одобрили их и заверили, что будут проводить только самые ограниченные операции на суше и в воздухе. Было решено, что «в качестве немедленного шага Польша должна быть проинформирована о тех ограничениях, которых будет придерживаться Франция».
С польским правительством не посоветовались и не сообщили ему в конкретной форме, что Запад не окажет Польше никакой военной помощи, если она подвергнется нападению первой. Вместо этого было решено послать в Варшаву генерала сэра Эдмунда Айронсайда, который вскоре должен был стать начальником имперского генерального штаба, чтобы встретиться с польскими военными и выяснить их планы и намерения. Айронсайду не дали указаний проинформировать поляков о меморандуме британских штабистов и о его одобрении французами.
