К этому времени Гитлер уже полностью оценил своих противников в Париже и Лондоне. Теперь он начал провоцировать их, завлекать, искушать и запугивать. Он воспользовался результатами той «конфиденциальной» информации, которая «просочилась» в Лондон и Париж; его заверения и предупреждения передавались через нейтральные каналы, бывшие вне подозрений. Кроме того, он сам делал публичные заявления, особенно в защиту своей внешней политики, прозвучавшие 28 апреля в рейхстаге.
Одновременно Гитлер решил, что приближается благоприятный момент для нападения на Польшу. 11 апреля он издал собственные личные инструкции о завершении работ над планом «Вайс»; в оригинал были внесены новые уточнения плана нападения на Польшу, а в начале мая – дополнительные уточнения. В это время на другой стороне пролива, где в апреле вновь собрались англо-французские штабисты, причем их переговоры растянулись на май, союзники либо сами заходили, либо попадали в каждую ловушку, устроенную для них Гитлером. Они делали то, чего от них хотел Гитлер; оценивали ситуацию так, как хотел он. Все это не было неожиданностью. Англичане не были глупцами, не были ими и французы. Это были трезвые реалисты, а не романтики. Они не могли принимать желаемое за действительное, когда речь заходила о противодействии нацизму. И все же они совершили тяжелейшую из ошибок, введенные в заблуждение очевидной достоверностью переданной им информации. Опять-таки сработал повсеместный механизм дипломатических депеш, разведывательных донесений и хорошо информированных частных источников, объединенных, чтобы нарисовать впечатляющую картину, которую, как хотели немцы, англичане и французы должны были принять как реальную, – и они это сделали.
Несомненно, что такая презентация обстановки во всей ее многогранности сделала возможными быструю победу Гитлера в 1939 году и новую победу в 1940 году. Именно в марте и апреле Гитлер осуществил нейтрализацию западных союзников и тем самым предотвратил их активное вмешательство в сентябре, когда оно могло оказаться роковым для дальнейших планов Гитлера и, возможно, для его режима.
А теперь проследим, как информация, запущенная в секретные каналы в Берлине, вышла из них в другом конце, в Лондоне, и как она повлияла на продолжавшиеся англо-французские штабные переговоры.
К концу апреля англичане значительно усовершенствовали обещанный вклад в материальном отношении, хотя отставали по срокам. На этих переговорах была предпринята попытка подвести предварительный баланс сил, развернутых союзниками и Германией. Англо-французские эксперты пришли к выводу, что у Франции есть 72 дивизии против немцев, а с еще четырьмя британскими дивизиями общая численность будет доведена до 76 дивизий; еще 12 французских дивизий разместятся по границе с Италией. По оценке англо-французских штабистов, против этих сил Германия будет в состоянии мобилизовать по меньшей мере 116 дивизий. Если предположение о подавляющем превосходстве Германии и не было излишне подчеркнуто, то оно было видно для всех.
