Миллионы слов, конфиденциальная и совершенно секретная информация, донесения и сплетни дипломатов, военные подробности и экономические оценки проходили через разведывательный аппарат (во всех аспектах) к людям, принимавшим решения в Лондоне, Париже, Берлине, Риме и Варшаве. Что они знали, когда пробил час принятия решений? Мы видели их действующими в тумане неведения, ошибочной информации и ошибочных суждений. И поэтому нам теперь следует ближе рассмотреть этот «аппарат», на который полагались Чемберлен, Даладье, Гитлер и Муссолини – и поляки. Что представлял собой в действительности «разведывательный аппарат», военный и дипломатический, летом 1939 года?
Это была странная смесь, разбросанная в довольно широких пределах. В Британии этот «аппарат» находился под контролем главы секретной службы и министра иностранных дел. Вся военная, военно-морская и авиационная разведка в конечном счете оказывалась в руках министра иностранных дел; в то время им был лорд Галифакс. Естественно, он также контролировал и всю разведывательную деятельность министерства иностранных дел, тот бесконечный поток телеграмм, писем, официальных донесений, который поступал в министерство иностранных дел от всех британских миссий за границей, от «привилегированных шпионов», как назвал послов Пиго в своем политическом словаре в 1794 году. Однако не было центрального органа, который координировал бы информацию, оценивал и проверял ее, готовил продуманные выводы для использования кабинетом министров. Поэтому она носила бессистемный характер, в дело нередко вмешивались непрофессионалы, а министры принимали поспешные решения, основываясь на неподтвержденных слухах. В марте 1939 года была поднята по тревоге вся система местной обороны на основании слухов, что немцы собирались напасть на флот. С другой стороны, мы видели, что к предупреждению, сделанному постоянным заместителем министра иностранных дел сэром Александром Кадоганом, отнеслись как к мимолетной прихоти.
При рассмотрении источников информации тех критических месяцев 1939 года – накануне войны – мы сталкиваемся с еще одной трудностью. Как выяснилось, информация, полученная от секретных служб, не играла почти никакой роли при принятии решений правительством или начальниками штабов. Кроме секретных служб, основными каналами информации были донесения в министерство иностранных дел, особенно из миссий в Берлине, Париже и Варшаве, доклады военных атташе в этих столицах и оценки, составленные разведками армии, флота и авиации. И все же сомнительно, чтобы разведка королевских ВВС под руководством вице-маршала авиации Р.Ч.Ф. Пирса подготовила что-нибудь сравнимое по своему влиянию на политику правительства с докладами о люфтваффе, распространенными американским полковником Линдбергом.
